[irina levin]

сайт Фацет Наталия Карлюченко "Тем, кто увлекается таким замечательным явлением нашей культуры, как советский «агитфарфор», Вероятно, будет интересно узнать, что во франции с не меньшим энтузиазмом и страстью коллекционеры уже более полутора веков собирают и изучают так называемые невернезские «патриотические» или «революционные фаянсы» великой французской революции. Что же это за явление и какова его история?
Слово «фаянс», как известно, происходит от назва-ния итальянского города Фаэнца в Тоскане, где в последней четверти XV века возникло много керамических мастерских. Эпоха Возрождения стала поистине эпохой расцвета майолики. Б это время во многих городах Италии работали замечательные мастера, создавшие прекрасные образцы художественной керамики, которые хранятся сейчас в лучших музеях мира.
Примерно в это же время получила развитие и французская керамика. Уже в XVI веке широкой славой пользовался фаянс Сен-Поршера. Основоположником руанского фаянса считается мастер Массео Абакен, выполнивший в 1545 году крупный заказ на изготовление 346 аптечных сосудов. С них началось производство французского фаянса, расписанного, по примеру изделий из Фаэнцы, профильными изображениями синей, желтой и зеленой красками по оловянной глазури.
Влияние итальянской керамики на французский фаянс было не случайным. Основатель фаянсовой мастерской в г. Невер провинции Ни-вернэ (об изделиях которой и пойдет речь ниже) герцог Неверский Людовико Гонзага был итальянцем по происхождению. Именно он выписал из Италии мастера Доминика Конрада, который и открыл в 1578 году первую фаянсовую мастерскую в Невере.

[irina levin]

Как уже говорилось, декор фаянсов того периода чаще всего составляли эмблемы и символы. Примерный список используемых в росписях символов и их толкование приводит в своей работе о невернезских фаянсах первый исследователь этого явления Шамфлери: «якорь — символ опыта, опытности; разорванные цепи — освобождение от рабства, притеснений; весы — справедливость; колпак (фригийский) — свобода; плуг, лопата, грабли, серп — сельское хозяйство, изобилие; дуб — ценность, доблесть; петух — бдительность; голубь — нежность, кротость; корона в звездах — искренность, чистосердечие; крест или посох — духовенство, религия; шпага — дворянство, служение родине, благородство; хлеб — изобилие государства; звезда — чистота, справедливость; связка палок, пик, копий — союз, соглашение; пики, алебарды, топоры, знамена, сабли, шпаги, пушки — символы войны; сломанный тростник, палка, кусок дерева — раскрытие заговора или честолюбивых замыслов; лавр или пальма — победа; леопард или лев — сила, храбрость; зеркало — правда, истина; оружие — храбрость, отвага; змея — осторожность; равнобедренный треугольник — союз, соглашение». По присутствию или, наоборот, исчезновению из росписи того или иного символа, а также опираясь на знание хронологии исторических событий, можно более точно датировать изделие. Так. например, часто встречающиеся на ранних предметах «корона» и «пылающее сердце», означавшие любовь к королю, исчезают из росписей вместе С падением королевской власти.
Многие из помещенных на предметах символов были заимствованы из древней истории, например, такие, как фригийский колпак, ликторский пучок, ветви лавра, другие же были изобретены во время революции: кокарда, птица свободы, трехцветное знамя.
Наиболее распространенными были сюжеты и символы, связанные с идеями свободы, равенства, братства и достижения согласия между сословиями.
Сноп колосьев хлеба — наиболее часто встречающаяся эмблема на «патриотических фаянсах» (илл. 1). Именно он, как и плуг, лопата и заступ, чаще всего символизирует основные силы революции, так называемое третье сословие, объединившее в своих рядах буржуазию, крестьянство и городское плебейство — ремесленников и рабочих.

[irina levin]

В XVIII веке именно рациональное сельское хозяйство было источником процветания и богатства нации. Большинство населения составляли крестьяне или люди, чья жизнь напрямую или косвенно зависела от успешности сельского хозяйства. Не случайно декор часто снабжен надписью «W I utilite», что означает «Общественная польза». Естественно поэтому, что третье сословие, создатель богатства страны, обозначало себя именно таким образом. Заказывая тарелки или салатницы с подобной символикой, представители разных социальных групп вкладывали в изображения и разный смысл. А сноп хлеба в декоре фаянсов для крестьянина, основного потребителя продукции подобного рода, так же, как плуг и лопата, были не только наиболее доступны и понятны, но и прославляли крестьянский труд.
Кроме этих символов, в композициях часто использовались еще две эмблемы: крест или посох, означавшие церковь, и шпага — символ дворянства. Основным смысловым содержанием подобного изображения чаще всего был союз всех сословий или же поддержка королевской власти, особенно часто такие изображения встречаются в начале революции на предметах, датированных 1789 —1791 годами, где подобные символы соседствуют с короной и королевскими лилиями.

[irina levin]

Но идея о том, что третье сословие является единственной поддержкой экономики и что два привилегированных класса — духовенство и дворянство — слишком мало заботились об общем благе, также нашла отражение в росписях на фаянсах того времени. Именно феодалов и церковь ненавидел крестьянин, именно против них и восставал (илл. 2). «Jе suis las de les porter» («Я уже устал их нести») — читаем мы на одной из тарелок с изображением крестьянина, опирающегося на лопату, орудие своего труда, и держащего на плечах крест и шпагу — символы дворянском и церковной власти над ним.
«Liberte» («Свобода!») — самое популярное слово, кружившее головы французов с 1789 года. Разные социальные группы понимали его по-своему. Существует множество вариантов росписей, где это слово становится даже центром создаваемой композиции. На тарелке, изготовленной для простого крестьянина, оно заключено в раму из изображений орудий его труда. фригийский колпак, дикторский пучок, пылающее сердце и другие древние символы в другой композиции позволяют предположить, что подобная тарелка могла быть сделана по заказу священника или буржуа, имевших возможность знакомиться с символикой классического искусства. Особенно чувствуется разница в восприятии символики разными классами в тарелке «Liberte' justice, Е'galite'» — «Свобода, справедливость, равенство». Свобода в облике древней богини куда более понятна буржуа, чем простому крестьянину

[irina levin]

Еще одним, безусловно, популярным символом того времени был для всех петух (илл. 4). Петух — античный символ, который Республика ввела в свой герб, был за храбрость в бою еще Аристофаном обозначен как птица Марса, бога войны. Потому этот символ и приглянулся республиканцам. Латынь и древняя история стали базовыми основами создающейся Революцией культуры. Древняя Греция и Рим, знавшие системы республиканского правления, стали образцом для идеологов Революции. Следовательно, было очевидным и заимствование эмблем из искусства древних времен. Камиль Демулен в своей работе «Революция во Франции и Брабанте» в 1790 году писал: «Я сожалею, что идея столь замечательная, взятая для национального знамени, всего лишь заимствована со знамени римлян. Солдат, носящий на конце своей пики перья петуха, делает это так же, как древний галл...» Символическое значение петуха было двояким: с одной стороны, он мужественен и стоек в бою, а с другой, что было больше понятно простому крестьянину, — он сторож на птичьем дворе. «Je veile pour lа nation» («Я стараюсь для нации») — читаем мы на тарелке, изображающей петуха, сидящего на пушке, символе войны, и олицетворяющего собой бдительность.
Другим, не менее интересным явлением Революции стало использование при создании композиций на керамике гравюры.
С первых дней Великой французской революции возникло совершенно новое для Франции явление — появилось множество газет, листовок, брошюр, воззваний. Так как большая часть населения была неграмотной, в этих изданиях значительное место отводилось рисункам, карикатурам, графике, которые отражали важнейшие события, давали характеристику политическим лидерам. Поток политической литературы затопил страну, в первую очередь города, но что-то доходило и до провинции. Наиболее известными стали серия гравюр Гельмана, выполненная по рисункам Шарля Моне «Главные дни революции», и гравюры Берто по работам Луи Приера-младшего «Картины революции». Сами названия этил-произведений говорят о том, что сюжетами становились события поистине исторические, которые потрясли нацию, определили ход Революции. И первым таким событием стало взятие восставшим народом Бастилии 14 июля 1789 года (илл. 5). На этом примере мы видим, как мастер-керамист, используя в своей композиции гравюру, создал свое оригинальное произведение. Он убрал детали, сделал роспись более лаконичной в соответствии с возможностями керамики. Существуют и другие варианты той же росписи, в которую уже внесены некоторые изменения: изменено местоположение фигур на переднем плане, отсутствуют детали, изображенные в данном варианте. Это говорит о том, что, безусловно, «горшечники» не пользовались гравюрой как образцом для копирования. Скорее всего, изображение, увиденное кем-то из них или из заказчиков однажды, затем тиражировалось по памяти.

[irina levin]

fКонечно, подобные тарелки не могли появиться сразу после изображенных на них событий. Должно было пройти некоторое время, чтобы появились сначала гравюра, а затем и фаянс на ту же тему. Надо также отметить, что такие тарелки с иллюстрациями событий значительно более редкие, чем тарелки, украшенные эмблемами и символами.
Одним из таких редко встречающихся образцов может служить тарелка «Арест короля в Варение 22 июня 1791 года» (илл. 6). Сюжет ее посвящен не менее значительному для истории Революции событию, чем взятие Бастилии. Первый острый политический кризис наступил в ходе Революции 22 июня 1791 года, когда парижане, проснувшись утром от пушечных выстрелов и звона колоколов, узнали поразившую всех весть: король и королева тайно бежали из своего дворца. Измена короля вскоре была доказана. Недалеко от границы, в местечке Варенн, беглецы были задержаны. Короля и королеву Франции узнали в слугах, сопровождавших мчавшуюся на восток карету якобы русской баронессы Корф. Опознал королевскую чету сын почтмейстера из Сен-Менегу — Друэ. Бегство, а затем и пленение народом королевской четы глубоко потрясло Францию. Именно поэтому, скорее всего, этот сюжет и стал темой невернезского фаянса. На тарелке изображена окруженная людьми карета с двумя лошадьми на фоне здания. На козлах — двое слуг, три человека сидят в карете. И хотя тарелка датирована 1791 годом, совершенно ясно, что она сделана значительно позже, и в ней также угадывается первородство гравюры.
«Коллекционирование» невернезских «патриотических фаянсов» началось практически со дня их изготовления, так как они делались на заказ. Так продолжилась традиция, существовавшая во Франции задолго до Революции. Тарелки с «патриотической» росписью изготавливались в Невере и других керамических центрах с основной целью — стать украшением жилища крестьян, мелких предпринимателей, рабочих и мещан провинции. Подчас они и были его единственным украшением. Выставленные на полке или поставце, они многое могли сказать о владельце, его ремесле, вкусах, а в дни Революции — и о политических пристрастиях.
Их берегли, ими не пользовались в быту. Именно поэтому они и сейчас, через два века, как отмечают специалисты, имеют хорошую сохранность, на них нет царапин от ножей и вилок, потертостей на зеркале. Основные дефекты, которые можно на них наблюдать, — обычно, сколы и царапины по борту или дефекты от креплений на оборотной стороне.
Во второй половине XIX века появились профессиональные коллекционеры керамики. И первым в их ряду стал хранитель музея в Севре и искусствовед Шамфлери. Во времена второй империи (1852—1860) он, убежденный республиканец, вызвал скандал в маленьком мирке любителей старинной керамики. Шамфлери начал коллекционировать «революционные фаянсы»! Он представил публике несколько вещей с неприличными, на взгляд той эпохи, надписями. Простой и грубый стиль росписей, временами такой же простой, как и сама народная керамика, противопоставлялся эстетическим нормам любителей раритетов. В сознании узкого еще тогда круга коллекционеров, в основном представителей крупной буржуазии и дворянства, этот период в истории Франции вызывал ужас и отвращение. После того, как Шамфлери собрал большое число подобных произведений и тщательно изучил их, он написал очень интересную книгу, которую не без желания вновь спровоцировать негодование и вызвать сарказм у многих своих коллег назвал «История патриотических фа-янсов Революции». Именно он ввел в научный оборот этот термин — «патриотические фаянсы». Книга стала настолько популярной, что была дважды переиздана в течение десяти лет со дня своего выхода в свет. Не утратила она своей ценности и в наши дни. Вслед за Шамфлери коллекционированием невернезских «патриотических фаянсов» стали заниматься и другие собиратели и антиквары. Особенно возрос интерес к этой теме во Франции в дни празднования столетия Великой французской революции в конце XIX века. Так как в XVIII веке провинция Невернэ была очень большим керамическим центром, то она сбывала продукцию не только в своем регионе, но и отправляла ее водным путем по Луаре в другие регионы Франции. Поэтому работы невернезских мастеров находили и находят до сих пор во многих регионах, таких как долина Луары, Морван, Нормандия. В значительной степени это связано и с тем, что население этих областей в годы Революции отличалось значительной политической активностью.
Следует заметить, что мода на «патриотические фаянсы» породила в конце XIX века и изготовление подделок.
Вслед за Шамфлери в XIX веке собрали, затем и опубликовали свои коллекции Фьеффе и Морешаль. Один собиратель был родом из Морвана, другой — из Вове. На каталоги их коллекции также ссылаются в своих трудах современные искусствоведы. Вслед за антикварами и коллекционерами «патриотические фаянсы» стали собирать и музеи. Часть коллекции Шамфлери после его смерти попала в Музей Карнавале. Именно образцами из этой коллекции и коллекции Фьеффе проиллюстрировал свою многотомную «Социалистическую историю французской революции» Жан Жорес.
В настоящее время одной из наиболее значительных коллекций «революционных фаянсов» (этот термин употребляется искусствоведами сейчас) во Франции, по мнению одного из ведущих специалистов в этой области Клода Бонне, может считаться коллекция Луи Хейтшеля. В отличие от других коллекционеров, господин Л.Хейтшель охотно показывает свою коллекцию не только специалистам, но и обычным людям, интересующимся темой «революционных фаянсов», участвует в выставках и аукционах.
Располагают отдельными образцами невернезских «революционных фаянсов» и российские музеи. Кроме представленных в этой статье экземпляров, хранящихся в фонде керамики Государственного центрального музея современной истории России, интересные образцы тарелок, связанных с аэростатной темой и революционной символикой, находятся в фондах Государственного Исторического музея, есть подобные вещи, по нашим сведениям, и в Эрмитаже. Возможно, есть они и в других музейных хранилищах нашей страны.
Рынка французского «революционного фаянса» как такового в России нет: если подобные предметы и появятся на рынке, то их, скорее всего, можно будет купить намного дешевле, чем в самой Франции. Впрочем, это гипотетические рассуждения, поскольку наши антиквары и держатели аукционов французскому «агитфаянсу» явно и редпочитают отечественный «агитфарфор».
Наталия Карлюченко.
Автор Журнал Антиквариат|автор предупреждает,что статья только ознакомительная!