[Nerpa]

Мысли принца
Ян Торчинский
Я напьюсь из губ Гекубы
и сиротства и вдовства
мира, в коем все на убыль:
месяц, родина, листва.

Шумно в парке у запруды –
рубят веслами наяд.
Остужает грудь Гертруды
осторожной страсти яд.

В камышах пошла водиться
мелочовая плотва,
не расплачется водица,
что Офелия мертва.

Признак жизни – призрак странный,
ходит, шпагою звеня...
Вы – четыре капитана –
отойдите от меня!

[Nerpa]

Вяземский
Ян Торчинский
Он вернулся домой на рассвете.
Ох, скорее нырнуть бы в постель...
Но жена к нему кинулась:
- Петя!
Торопись! К Черной речке! Дуэль!

- Снова Пушкин? Гусар-забияка!
А Дантесик – он тоже хорош.
То-то будет скандалов! Однако
Шума много, а дела на грош.

Кто позволит всерьез им стреляться?
Ну, по разу пальнут в молоко.
Все же родственники... Объяснятся,
Распивая «Шабли» и «Клико»

А меня неудача бесила,
Карта шла, впору в петлю полезть.
И сейчас ни желанья, ни силы
Защищать чью-то жизнь или честь.
.................................................. ...
Он снимает сюртук и рубашку
Но, сдирая ботинок с ноги,
Застывает:
- А кто же за Сашку,
Коль придется, заплатит долги?

[Nerpa]

Когда в берега Европы...
Ян Торчинский
* * *

Когда в берега Европы
Бьет крутая волна,
И качается материк,
как цирковая трапеция,
Каменно неподвижна
единственная страна,
Северная страна
с шипящим названием
Швеция.

Когда-то пушки ее
гремели
на весь континент,
Войн череда,
завершенных с воинской славою…
Но наступил и для нее
роковой момент,
И разгромили ее
под провинциальной
Полтавою.

История, в сущности,
до удивленья глупа,
Будто куражится Бог
в подчиненной ему обители.
И побежденным порой
достается такая судьба,
Которая лучше стократ,
чем имеют их победители.

И подмял под себя
полмира
русский медведь,
Утверждая в берлоге своей
и нищету, и бесправие.
А Швеция – что?
Нужно долго
в лупу глядеть:
Где там она копошится
в своей Скандинавии?..

Что можем
вспомнить навскидку о ней
вы и я?
Флаг «тре кренур»,
их величества
или высочества,
Стокгольмский синдром,
шведские стол и семья –
Дикость, конечно.
Но очень
попробовать
хочется.

Или нейтралитет ее
на чужих костях:
Двести лет наблюдать,
как соседи
друг друга гробили…
Кажется, все.
Нет, я
забыл сказать
второпях
про шведские премии
имени … как его…
Нобеля.

А вот России
не в страх
никакая война,
Только бы силой
тряхнуть
на весь мир
молодецкою.
А жаль,
под Полтавой,
как швед,
не пропала она
И навсегда
не стала
захолустной
провинцией
шведскою…

[Nerpa]

Приговорённые к смерти...
Ян Торчинский
* * *

Приговоренные к смерти
рыли могилу сами
В скользкой тяжелой глине,
в окаменевшем песке.
А карательная команда
топала сапогами:
Зябко стоять без дела
на мартовском сквозняке.

Приговоренные к смерти –
будто не зная цели,
Будто работа в радость –
только что не поют,
Словно копали колодец
в дружной крестьянской артели,
Словно воздастся сторицей
за этот тяжелый труд.

А не копавшим сроду
двум городским девчонкам
Приговоренные к смерти сказали:
«И смех, и грех!
Ладно, давайте лопаты.
Ладно, постойте в сторонке.
Ладно, управимся сами.
Хватит места на всех».

Как на лопаты давили
растоптанные ботинки,
Как вылетали комья
стылой земли наверх…
И вот готова могила,
красивая, как на картинке,
Надежная, как траншея,
прочная, словно навек.

И, завершив работу,
молча стали у края.
И заблестела внезапно
непрошеная слеза:
Это солнечный лучик,
на дулах винтовок играя,
Больно кольнул
напоследок запорошенные глаза.

А потом,
когда резкого залпа
воронье испугалось,
Взмыло и вновь повисло
трауром среди ветвей,
Карательная команда,
швыряя землю, ругалась:
Одни, мол, лежат, отдыхают,
а работать приходится ей.

[Nerpa]

Чернобыль
Ян Торчинский
(к 20-тилетию катастрофы)

«Продукт распада – стронций 90
загадкой пред учеными вставал…
………………………………………
В их детях, недоносках и уродах,
Безумье, незаметное сперва,
Накапливалось с неизбежной силой…
…………………………………………
То было жизни жалкое подобье,
Кончина углерода и белка…»

Павел Антокольский

Разжег непостижимый враг
Невидимый огонь.
Здесь осы больше, чем кулак,
И комары с ладонь.

Зато совсем не видно птиц,
Не слышен детский смех…
И мы с судьбой играем в блиц,
Не веруя в успех.

И тут враждебны, словно смерть, –
Сейчас и навсегда:
И облака, и хлябь, и твердь,
И воздух, и вода…

И бесполезно повторять:
По чьей вине,
зачем,
Нас заставляют потерять
Наш горестный Эдем?

Какие силы умолить,
Чтоб пощадили тех,
Кто должен снова заплатить
За первородный грех?

И город кажется тюрьмой,
Бедламом, жутким сном…
И мирный атом, Боже мой,
В любой приходит дом.

[Nerpa]

Графоманское
Ян Торчинский
«Графоман – это труженик, это титан,
Это гений, лишенный таланта».
Н.Доризо

Я с детства самого познал,
Как пишутся стихи,
И знаний у меня в навал,
И я не от сохи.

А все твердят, мое перо
Разводит чепуху,
Дробя бесценное добро
В словесную труху.

А, между тем, слывет молва,
Что признанный пиит
Мои использует слова
И мой же алфавит.

И те же точки с запятой,
И больше ничего.
Но все твердят, что стих литой
Выходит у него.

Но я на Бога не грешу,
Садясь за стол с утра,
И знаю: завтра напишу
Получше, чем вчера.

А послезавтра, в добрый час, –
С ума бы не сойти! –
Меня найдет его Пегас
И скажет: «Приюти!

Я от хозяина сбежал,
Отрезав все концы:
Он стих неделями рожал,
Хоть налагай щипцы!

Зато теперь я твой трофей,
Отрада и корысть.
А безлошадный корифей
Пусть будет локти грызть!»

[Nerpa]

Осенняя соната
Ян Торчинский
Ах, как поздняя осень щедра на загадки!
Как она утверждает свои беспорядки.
Это время простуд и неясной тревоги,
И того, что морозы стоят на пороге.
Невеселое время дождей и туманов,
Потрясений душевных и самообманов,
Что сумеем мы вновь пережить, коль придется,
Значит, все перемелется, все обойдется.
И лукавое счастье вернется на круги
После тягостных мытарств и глупой разлуки.

А в заброшенном парке, у детской качели,
Где фонарь одинокий светил еле-еле,
Часовой-ветеран, одноногий калека –
Там стояли в смятении два человека.
И о чем-то шептали, о чем-то кричали,
Забывая, что сказано было вначале.
И опять начинали – по кругу, по кругу,
Обвиняя друг друга, прощая друг другу.
И с насмешкою злой торопил их движенья
То закон притяжения, то отторженья.
И вдали от мирской суеты и мороки
Оба были растеряны и одиноки,
Будто в чаще дремучей забытые дети,
Словно только одни и остались на свете.

Он курил и, должно быть,
по давней привычке,
Бесконечно ломал обгоревшие спички.
А она вытирала слезинки украдкой
Нервно скомканной пальцами,
снятой перчаткой.
А потом, не сказавши последнего слова,
Разошлись, чтобы больше
не встретиться снова –
В безвозвратную даль,
за предел мирозданья,
Удлиняя зловещий квадрат расстоянья.

И в тумане растаяли их силуэты...
А зачем им подсказки,
нужны ли советы?
И они в состояньи ль услышать кого-то?
И какое мне дело до чьей-то заботы...
Потому что, как знать, – кто заплатит сторицей,
Если им возвратиться или не возвратиться?

Опускались на землю последние листья.
И белела перчатка отрубленной кистью.
Невдыхаемый воздух и ветер колючий.
И во весь горизонт беспросветные тучи.
Небосвод оказался беззвездным и сирым.
И химеры осенние правили миром.

[Nerpa]

Каре Петрово
Ян Торчинский
1.

Сестру в монастыре сгною -
По две решётки на окошко -
Дабы она, змея м кошка,
Постигла ненависть мою.

И пусть десятки лобных мест
Впитают вкус и цвет солёный -
Стрельцов мятежных батальоны
Пошлю на плаху и на крест.

Болотных топей гниль и смрад
Костьми скреплю, как арматурой,
И, надругавшись над натурой,
Воздвигну город Ленинград!

И чтоб на долгие века
Могучей сделалась Россия,
Пусть хрустнет горло Алексия
В перстах царёва денщика.

2.

Уткнувшись в хладные моря,
Вокруг Москвы первопрестольной
Лежит под рокот колокольный
Святая родина моя.

И спит. Но я возьму трубу
И в тишине зарю сыграю,
Из заточенья вызывая
Её нелёгкую судьбу.

Отечеству отец и сын,
Весь груз его возьму на плечи.
Всё оплачу. За всё отвечу.
Всё отстрадаю я один.

Презрев проклятья и молву,
Пожертвовав душой и телом,
Я оправдаюсь только делом -
Зачем дышу, зачем живу...

3.

Опять сегодня, как вчера,
Бьёт барабан, скрипят ботфорты,
Ржут кони, тлеет шнур бикфордов,
И гвардия кричит: "Ура!"

Опять сегодня, как вчера,
Привычно спорится работа.
Из стали, копоти и пота
Куют оружье мастера.

Опять сегодня, как вчера,
Предательств и измен проказа.
И в стенах Тайного приказа
Не гаснут угли до утра.

Опять сегодня, как вчера,
Страну на славу обрекая,
На горе и на гнев - такая
Непостижимая пора!

4.

Пронзили время, как штыки,
Проложенные мною вехи.
И мне в моём жестоком веке
Быть милосердным не с руки.

И я судьбу свою гранил
Всю жизнь, как каторжник последний,
А ты не понял, мой наследник,
А я тебе не объяснил.

Зачем он мне, Полтавский бой,
Мои вселенские печали,
Когда мы из-за них не стали
Друзьями верными с тобой?

Господь простит. Он тоже смог
Отправить сына в путь кровавый.
Он всеблагой. Он вечно правый.
Я не сумею: я не бог...

[Yelena]

Nerpa, доброй ночи! Спасибо, что поделились стихами Вашего свекра, Яна Торчинского. Читала с большим интересом и не меньшим удовольствием - талантливо, порой иронично, порой грустно, но всегда искренне и (в хорошем смысле) очень профессионально. Замечательные стихи! А еще подумала о том, что поколение таких грамотных и всесторонне образованных "простых инженеров", наверное, безвозвратно уходит и это очень печально...
Поздравляю Вас и Вашу семью с наступающим праздником. мира, здоровья и благополучия!

[Nerpa]

Елена, здравствуйте! Большое спасибо за оценку стихов Яна. К сожалению он умер ещё в 2010 году, но мы издали несколько его книжек. Здесь, в иммиграции,долго существовала литературная студия во главе с замечательным детским писателем Ефимом Череповецким, куда Ян ходил. Так же он заведовал литературной страницей одной из местных русскоязычных газет(Чикаго).
Ещё раз спасибо за оценку и поздравление с Праздником Победы!!!!