[NEO]

Как мог объяснил, что не пожарник, лесов не жгу, лиха не имею, стариной интересуюсь, ищу старые деревни, что осталось в жизнь стараюсь вернуть, так как то.
Дед Матвей промолчал, только огонек самокрутки показывал, что он слышит меня.
- Дело хорошее,- резюмировал Матвей.- Только не кажному дано. А народу старое доброе вернуть , хорошо бы… Совесть то забыли, православные, эх! Пойдем в избу.
Я заглушил мотор, достал из багажника две бутылки, спальный мешок и зашагал вслед за семенящим дедом Матвеем.
Дом был крепкий, это я увидел сразу. И старый – полтора венца вылезали из-под земли. «Лет сто пятьдесят»,- подумал я, нагнувшись входя в сени.
- Не ушибись, Анька дура, кадушку не прибрала.
- Я осторожно.
В темноте открылась дверь, стало светлее.
- Заходь, не боись!
Комната была широкая, в углу в огоньке лампады золотом мерцала икона. По середине стоял крепкий с двумя лавками стол. Слева на меня уютным теплом грела печька.
- Сейчас, сейчас!, услышал я.- Сейчас прибавлю!
В комнате стало светлее, я увидел девушку , пытавшуюся выкрутить фитиль в лампе.
- Не гоношись! – сказал Матвей.- Дураку свет не в помощь, а умному и без него видно.
- Вы садитесь, деда мой хороший, только ворчливый! Я сейчас на стол накрою. Вон и щи уже поспели. Я сейчас быстро!- засуетилась девушка, как понял Аня.
Увидев лампадку и икону, перекрестился, ну не нехристь же я. Вполне православный в меру своих страстей, с крестиком на шее.
- А третий палец то, для Сатаны что ли?- спросил дед.
- ????
- Да ладно! Господь всех приемлет… успокойся. Веруешь - и то хорошо. Садись. Чем Бог послал поужинаем. Сейчас Анька сгоношит, приглянулся ты ей.
Я вынул и поставил на стол две бутылки водки.
- Ах ты! Как слеза!- сказал дед Матвей, посмотрев сквозь бутылку на лампаду.
В это время Аня, временами поблескивая на меня зелеными глазами, накрывала на стол.
- Не балуй, коза!- прикрикнул дед Матвей, заметив игривость Анны. – Вся в папашку, козла, тьфу! Ни одной юбки не пропустил! Сколь девок перепортил! Хоть и на войну ушел! И эта вся в него.
Смысл его слов я тогда не уловил, да и не до этого было - устал от дороги, печка теплом манила и Анька стреляла глазом, похихикивала, показывая свои округлые белые плечи. Тем не менее, девушка накрывала на стол под окрики деда.
- Чем богаты, тем и рады,- сказал дед Матвей. На столе желтела квашенная с рубинами клюквы капуста, поднимался легкий пар над картошкой, изумрудной зеленью лежали укроп и лук на деревянном блюде, тонко нарезанное ледяное сало отливало золотом печки, из-под крышки большого чугунка доносился изумительный запах щей.
- Анька, городской стесняется, нашего налей!- вдруг услышал я.
- Что Вы, что Вы!- открыл бутылку и- Куда наливать то?
- Вот!- сказал дед Матвей, почесав бороду.- Давно городского не пробовал. Анька, тащи бокалы!
К моему удивлению девушка юркнула в соседнее помещение и поставила перед нами два бокала, достаточно больших. В темноте я не сразу обратил внимание, а когда понял…. предположил, вспомнил… Господи, да это Петровские ведь!
- Наливай давай! Да не чащи! Еда уважения требует, а питие особенно. Помни.
Я разлил, понимая, что поллитровки хватит на два захода. Еды было намного больше.
- Ну.. И Господь приемлит… и нас простил! – выпил дед и стал закусывать. Я последовал за ним.
- Ты не тушуйся, ешь, пей.
- Да я, спасибо, ем, спасибо.