Несколько раз побывал здесь Репин. Свою первую встречу с великим художником Николай Ксенофонтович помнит хорошо. В ту пору ему было лет девять и звали его просто Николашей. Мальчик уже помогал отцу, мог безошибочно снять копию с рисунка, знал, как наложить краску, как обжечь фарфор. Но больше всего любил он следить за волшебной кистью в отцовских руках. Илья Ефимович Репин пришел к ним на квартиру, шумный, весёлый, в распахнутой тяжелой шубе. Он принёс двенадцать тарелок. Расписал их сам ко дню рождения друга и попросил обжечь.
Рисунки были великолепны, но краски взяты обычные, без учета того, что при обжиге они должны обязательно измениться. Опытный фарфорист Ксенофонт Васильевич увидел это сразу, но сказать знаменитому гостю постеснялся. И только после того как тот ушел, пожаловался сыну Николаше:
- Ума не приложу, что теперь делать?
Следующий день был воскресным. Вся семья Бордюковых отправилась в гости, а Николаша, заявив, что «голова болит сил нет», остался дома. Как только за родителями захлопнулась дверь, он сел к столу и принялся за работу. Маленький художник снял копии со всех двенадцати репинских тарелок. Но краски брал такие, какими пользовался отец.
На следующий день приступили к обжигу. Репинские рисунки стали неузнаваемы, а копии, снятые Николашей, не изменились ничуть.
Получая заказ Илья Ефимович огорчился.
-Как же это я,- говорил он, вертя и разглядывая испорченные тарелки,- забыл, что каждое дело свои секреты имеет, про обжиг забыл.
А посмотрев на работу младшего Бордюкова, удивился и обрадовался:
-Неужели всё сам сделал?
Потом подозвал к себе Николашу и, как взрослому, пожал ему руку.
-Спасибо тебе, мастер. А ты и хоть мал, да удал. Верно, так и родился фарфористом. Думаю, из тебя большой толк выйдет. Только учиться надо.
И тут же, присев к столу, Илья Ефимович написал записку в приемную комиссию художественно-промышленного Строгановского училища живописи.
|