Просмотр полной версии : История бутылки
На рубеже XVIII — ХIХ веков на российском рынке столового стекла и хрусталя первенствовало дворянское семейство Бахметьевых, получивших в 1763 году от Екатерины II разрешение построить в селе Никольском Пензенского уезда фабрику, на которой «делать хрустальную и стеклянную посуду самым добрым мастеровым».
После смерти основателя завода Н. Бахметьева делами ведала его вдова. При ней в Никольском работало целых три завода, производивших штофы, бутылки и питейную посуду всех калибров. От их продажи хозяйка получала в год около 40 тысяч рублей. Качество никольской посуды было отменным, а стоила она по сравнению с иностранной недорого: хрустальный графин — 70 копеек, фужер — 50.
Успешно вел дела фирмы и наследник Алексей Бахметьев, предусмотрительно отсылавший царю Александру I образцы посуды с клеймом Никольских заводов. В результате, заслужив государеву похвалу, он получил и престижный государственный заказ – «изготовить для Двора разные стеклянные вещи». Вскоре «семьдесят кувертов» с гербом императора были доставлены в Зимний дворец.
Изделия Никольских заводов были настолько хороши, что их отличили пятью Государственными гербами! Многие образцы продукции бахметьевских заводов уже тогда закупали музеи. В 1900 году на Всемирной выставке в Париже никольский хрусталь удостоился Большой Золотой Медали.
Соперниками Бахметьевых на рынке российского стекла была не менее именитая династия Мальцовых.
В 1723 году Василий Мальцов основал в Можайском уезде Московской губернии свой стекло-хрустальный завод. Но, поскольку по указу Петра I строить заводы вокруг столиц было запрещено ввиду сохранения корабельных лесов, завод перевели в село Радицы Брянского уезда. Дело отца успешно продолжили сыновья — Фома и Аким, быстро приумножив семейный капитал. Если надо было для дела — могли и на авантюру пойти. К примеру, по указу хозяина «служитель Фомы Мальцова тайным образом увез воровски мастера Семена Панкова».
Не подвели фамилию и другие ее отпрыски, интересы которых не ограничивались стекольными заводами. Разросшийся семейный клан занимался и чугуном, и производством рельс, паровозов, локомотивов. Мальцовы были первыми в России производителями сахара из свеклы, имели пивоваренные и винокуренные заводы, столярные и канатные фабрики, наладили курение смолы и выпуск кирпича.
В селе Дятьково был у Мальцовых «родовой» завод хрусталя, выпускавший ежедневно до 30 тысяч изделий, и фабрика, на которой производили цветное и богемское стекло. В селе и окрестностях проживало около семи тысяч человек и каждый третий работал на стекло-хрустальных предприятиях. Здесь изготавливали и бутылки, и штофы, и весь прочий ассортимент питейной посуды от самой простой до изысканной – с золотом и затейливыми рисунками, с использованием техники алмазной огранки и гравировки.
«…С часу ночи начинается варка стекла и длится до двенадцати часов следующего вечера, затем дутье и прокат. Условия работы тяжелые и очень вредные. Много надомных рабочих, их работы ценятся дешевле заводской. Рисунок на стекле оплачивается от двух до пяти копеек…», — свидетельствует сохранившийся документ.
Для рабочих и их семей имелась трехэтажная школа и больница на 50 коек. И обучали, и лечили рабочих бесплатно. В селе Людиново, где у Мальцовых был рельсопрокатный завод, семья выстроила для рабочих церковь, в которой и иконостас, и покровы были сделаны из хрусталя.
К началу ХХ века Мальцовым принадлежало уже более пятнадцати стекольных заводов.
От ендовы до рюмки
На русском столе стеклянная бутылка появляется во времена Петра Великого. А что было на Руси до этого? Из чего пил русский человек брагу, медовуху, квасы, то есть, те напитки, которые предшествовали появлению на его столе привычной нам водки?
В древние времена на Руси пили из ендовы, мушормы, сулеи, братины — так тогда назывались посуды для пития.
Ендова — настольный сосуд продолговатый формы с носиком, вмещавший в себя от ведра и более. Иногда для удобства к краям ендовы приделывались кольца или цепи — так наполненную до краев посудину было легче нести к столу. Делали ендовы из меди, украшая корпус затейливой чеканкой, а нос и рукоятку «выкладывали» цветной эмалью. Скромный, «кухонный» вариант ендовы назывался мушорма.
Самым большим сосудом в русском застолье являлась братина. В древние времена, когда правили на Руси великие князья, братину ставили на середину стола и черпали из нее вино ковшами, черпаками, черпальницами, чумками, братинками. Среди посуды, подававшейся для многочисленных гостей на более поздних пирах, были ведра — чаще всего серебряные, с ручками по бокам или с дужкой, кувшины из позолоченной или посеребренной меди, крышки которых украшались «литыми яблоками». Более мелкой была «четвертина» — сосуд с раздутыми боками, напоминавший супницу, вмещавший в себя четверть мерного ведра — отсюда и произошло его название. К самой мелкой питейной посуде относились кружки, чаши, корцы, подстаканы или достаканы, чарки, стопки.
Намного позднее появились рюмки. Рюмка пришла в Россию из Рима и поначалу звалась не рюмкой, а «римкой», то есть «римским стаканом». Кстати, фужер – от французского города Фужер, где призводилось стекло. Лафитник, или большая рюмка, — тоже иностранец, название его пришло также из Франции, из замка Лафит.
От ковша до чарки
Среди посуд столовых, или питейных, особое место занимал ковш, один из самых древних на Руси сосудов. Он был известен уже в Х веке и по своей форме напоминал и ладью, и птицу. Ковши могли быть круглые и овальные, со сферическим дном и плоской ручкой-полкой, большие и малые. Золоченные, чеканные, обсыпанные жемчугом, они были предметом гордости и свидетельством богатства своих хозяев.
Емкость питейных посуд была различной. Кружка, например, мало чем отличаясь от современной, имела крышку и несколько суженную горловину, вмещала в себя от 1 до 4 фунтов вина (фунт равнялся 409, 5 г). Стопы — вместительные стаканы, иногда с ручкой, носиком и крышкой, были рассчитаны на крепких мужчин, словно призывая отведать винца «как следует».
Самой изысканной питьевой посудой у русских на протяжении долгих веков считалась чаша. Имея округлую форму с расширенными кверху краями, она могла быть украшена рукояткой или намостками, скобами, кольцами. Возможно, когда-то чаша означала и питейную меру. Из чаш «пили здоровье» почитаемого человека. Отсюда и выражения: «государева чаша», «патриаршая чаша», «боярская чаша» и даже «чаша богородицына».
К весьма умеренному потреблению хмельных напитков располагали чарки — маленькие сосудцы с выпуклым или плоским дном, порой на ножке, с закругленной ручкой. Их на Руси при застолье предпочитали женщины.
Посуда боярская
Один из иностранных путешественников писал, что московиты обычно обходились за столом сосудами попроще, «но каждый боярин имел серебряный кубок, который подавался гостям для пития за здоровье».
Кубок был привезен в Московию во времена Ивана Грозного, считался дорогим подарком и предметом роскоши. Он быстро вошел в русский вельможный обиход, заняв полноправное, если не первое, место среди питейной посуды. Разновидностей кубков и сосчитать было невозможно — с круглым или плоским дном, на подставке или на поддоне, на ножке, на колонке…
Широко известны были и «свадебные кубки», заменявшие молодым обручальные кольца. Такой сосуд имел внутри перегородку, делившую емкость на две половинки, словно символизируя единство двух людей в браке.
Одни кубки были совсем крохотные, другие, наоборот, огромные.
Когда Иван Грозный был малолетним царевичем, он получил в подарок маленькую рюмочку-кубок из янтаря. Став взрослым, царь отдавал предпочтение иной посуде. Его парадный кубок весил 1 пуд и 8 фунтов, то есть около 30 килограммов.
Подражая царю, знатные бояре тоже обзаводились сосудами-великанами в 4 или 5 фунтов, что составляло около 2−3 килограммов. Правда, пили из них крайне редко, а на всеобщее обозрение выставляли, скорее, чтобы побахвалиться.
Посуда царская
Во дворце московских государей самая дорогая и диковинная посуда обычно выставлялась на всеобщее обозрение в парадных палатах. Чаши, ковши, кубки, чарки для повседневного обихода хранилась в «коморах» Сытенного, Кормового и Хлебного дворцов.
Во избежание краж всю царскую посуду полагалось «заорлить», то есть снабдить особыми клеймами. Для чего при царе Иване Грозном приобрели специальный железный штамп с изображением двуглавого орла. Тех, кто все же попадался на воровстве царской посуды, казнили без всякой жалости.
К ХVII веку блеск столового убранства русских царей несколько потускнел: многое было разбито, разграблено в междоусобицах либо присвоено временными постояльцами кремлевских палат.
Золотая и серебряная царская посуда выполнялась в различной технике. Она могла быть гладкой, чеканной, сканной, граненной или грановитой. Причудливы и разнообразны были украшавшие ее орнаменты. Фон насыщался выпуклыми изображениями цветов, деревьев, райских птиц, сказочных зверей, солнца, месяца, звезд. По верхнему краю сосуды иногда украшались узорными венцами. Таких венцов бывало несколько, но ни один не повторял узоров других. С особой выдумкой делались крышки. На них можно было увидеть орлов, золотые яблоки, петухов, цветы, человеческие фигурки, сказочные личины. Кубок Ивана Грозного, например, украшал терем «о трех столбах». «Между столбами, — восхищался очевидец, — три человеческих изображения в кругах, а на верху самого терема человеческая фигура, держащая копье».
Побывавшие вместе с послом на обеде у царя Бориса Годунова заморские гости рассказывали: «На наш стол были поданы три большие золотые братины, украшенные дорогими каменьями; самая лучшая из них подана послу, а другие две придворным, чтобы они пили из них вкруговую. Эти две чаши были такие большие, что одному едва было под силу поднести их ко рту…».
Большую часть царской посуды изготовляли русские мастера. Трудились они во дворцовых мастерских и при крупных монастырях – Чудовом и Симоновом в Москве, а также в Троицко-Сергиевой лавре.
Позже охотно пользовалась услугами отечественных стекольщиков императрица Екатерина Великая. Для ее нужд на Петербургских стекольных заводах изготовили 150 кубков с крышечками, мерою не более одной рюмки. Их должны были подавать в особо торжественных случаях, «когда надлежит пить за здравие».
Посуда с фантазией
Кубки и чаши работы русских мастеров считались дорогим подарком. Так крымский хан Менгли-Гирей просил Ивана III прислать ему серебряную чашу, как ту, что была подарена русским государем персидскому шаху Зоде. В знак признательности клялся татарский владыка: «Я бы всегда из нее пил, а тебя, брата моего, поминал».
Знавали на Руси и дорогой и затейливый питейный «импорт». Привозные кубки отличались тонкой работой и богатой отделкой. Иные из них были украшены античными сюжетами с фигурами Аполлона, Геракла, сатиров и купидонов. Не очень искушенные в мифологии московиты эти картины понимали по-своему.
Вот как описывал кубок с фигуркой игравшего на свирели бога Пана подъячий Сытенного двора: «Судно золочено с цепочкою на трех ножках, а у него образина человечья рогата с ушами, а изо рта у ней посвистелки…».
Посуду было принято украшать и надписями. Это могли быть строки из Священного писания, здравицы, народные присловия, изъявления благодарности и преданности. Буквы чеканили вязью, слова располагали по ободам, на внутренней части или по самому дну. Надпись внутри одной кремлевской братины гласила: «Человече! Что на мя зриши? Не проглотить ли мя хочеши? Азъ есмь бражник; воззри, человече, на дно братины сея, открыеши тайну свою».
Кроме золота и серебра, питейную посуду изготавливали из драгоценного тогда стекла, сердолика, агата, кости, фаянса, морских раковин. Но чаще всего это были дары заморских правителей русским царям.
Едва ли не самыми дорогими являлись посудные изделия из горного хрусталя и янтаря. Считалось, что если напиток, налитый в такой сосуд, отравлен, хрусталь поменяет цвет — станет дымчатым, а янтарь побелеет. Так питейная посуда должна была спасти жизнь своим хозяевам.
Простой народ предпочитал посуду из дерева. Считалось, что она «легка, сподручна и для тела здорова». Лучшую деревянную посуду делали монастырские мастера в Белозерске, Ростове, Колывани, на Соловках. Резали ее и в деревнях, и в ремесленных слободах. Громкой славой пользовались изделия калужских, гороховских, карельских, городецких умельцев. Искусно выточенные ковши, братины и чаши украшались затейливой резьбой и веселой росписью.
Родословная бутылки
Каждодневно «общаясь» со стеклянной бутылкой – будь то пивной, лимонадной, винной или водочной – мало кто из нас задумывается: откуда же взялся сей привычный и такой удобный в обиходе сосуд? Кто и когда его выдумал?
Далекими предками бутылки были античные амфоры и бочонки, в которых хранились хмельные напитки. Это родство подтверждается происхождением самого слова «бутылка». «Боуттисом» называли сосуд для вина в Древней Греции. Как «бочонок» или «сосуд» переводится и слово «butis» с латыни. От него в дальнейшем появилось французское «bouteille», а от французов перешло в польское «butelka».
В петровские времена на Руси, когда русский язык пополнился многими иностранными словами, в нем появилась и «бутылка», обозначавшая «стеклянный сосуд с узким горлышком для разлива, хранения и транспортировки вина, коньяка и других алкогольных напитков».
Стеклянная бутылка имела великие преимущества перед деревянными, глиняными или металлическими сосудами. Идеально сохраняя качество продукта, она была удобна в транспортировке, давала возможность на взгляд проверить ее содержимое.
Уязвимыми местами бутылки в период ее «детства» и «отрочества» были дороговизна и несовершенство форм. Долгое время бутылки изготавливались вручную, методом «выдувания», что было очень трудоемко. Мастеру далеко не всегда удавалось соблюсти красоту формы: нижняя часть сосуда, как правило, оказывалась массивнее верхней, поскольку дули бутылку из раскаленного стекольного пузыря, вытягивая его вверх к горлышку. Окончательную форму — штофа, конуса или округлую — бутылке придавали тоже вручную, «обкатывая» ее на специальных фигурных поверхностях, сделанных из мореного дуба. Кроме всего прочего, ранние бутылки были тяжелыми, поскольку в состав стекольной массы входили соли металлов.
Работать со стеклом — хрупким и одновременно неподатливым материалом русские мастера-мозаичники научились еще во времена Киевской Руси. Сами его по особой технологии производили и сами же отделывали. Однако за время трехсотлетнего монголо-татарского владычества зачатки русского стеклоделания были утрачены, мастеров русского стекла раскидало по белу свету. Позже в Московии обнаруживается стеклянная посуда, но она уже чужеземного изготовления.
Особенно высоко ценились и дорого стоили изделия венецианских мастеров — затейливой формы, с богатой позолотой и накладными, сделанными из стекольной массы, деталями. Сердцем венецианского стекольного промысла был остров Мурано. Наивысшего расцвета промысел достиг к ХV веку, когда появлись новая стеклодувная технология и новые методы обработки стекла. Тогда же мастера Мурано научились изготавливать не только цветное, но и белое или «молочное» стекло, которое в Европе сразу же вошло в моду…
«Скляничные» первенцы
Стекольное производство на Руси стало возрождаться только в ХVII веке, когда русские мастера пошли в обучение к мастерам заморским.
В 1635 году царь Михаил Федорович Романов позволил шведскому «пушечному мастеру» Елисею Коету, находившемуся на русской службе, обзавестись земельным наделом в шестнадцать пустошей в Московском уезде, близ Воскресенска, и выстроить там «стеклянный завод». Под это предприимчивый швед выторговал особую привилегию: 15 лет монопольно производить и продавать «стеклянные посуды» в России. Однако в царской грамоте имелась оговорка: если швед «поедет в свою землю Свию, то его скляничный завод со всеми строениями» отойдет казне. Швед набрал на работу пятнадцать человек, обучил их и вскоре начал поставлять посуду для кремлевского стола – бутылки и аптекарские скляницы. Кстати, со временем именно на заводе Коета изготовили знаменитую Царь-рюмку, вмещавшую в себя два ведра вина, а по размеру она была выше человеческого роста.
При следующим царе — Алексее Михайловиче — «шведская монополия» закончилась: другому иностранцу, некоему Маньо, разрешили соорудить новый стекольный завод в подмосковном селе Измайловском.
За короткое время продукция Измайлова получила широкую известность. Питейные посуды этого завода — рюмки, чарки, братины, кувшинцы, особые «потешные» кубки в форме зверей и птиц, шли на стол не только бояр и купцов, но и самого царя. Главной же гордостью завода были стаканы, известные в народе и сегодня под названием «граненые». Измайловские умельцы перенесли в стекло форму небольшого застольного сосудца – «достакана», собиравшегося из плотно пригнанных друг к другу деревянных «досточек», несколько суженных книзу и скрепленных вверху небольшим обручком. Отсюда и грани на измайловском стеклянном стакане и верхний предел вместимости, прозванный «пояском». Кроме граненого, у русских в обиходе были и гладкий, и крупночешуйчатый, и витой, и дутый стаканы.
При деятельном царе Петре I стекольное дело в России стало развиваться стремительно. Заработали заводы на московских Воробьевых горах, Ямбургские, в Можайском уезде и в селе Новом. Русских мастеров обучали не только дома, но и заграницей. Многие русские вельможи, включая Александра Меншикова, занялись доходным стекольным делом.
Триумф «стекольного пузыря»
В 1752 году по распоряжению Сената русский ученый-самородок М.В. Ломоносов открыл фабрику для изготовления «стекол разной надобности»: стекляруса, бисера, материалов для мозаики. Но пока он увековечивал в мозаичном панно победу царя Петра над шведами под Полтавой, на другом конце Европы — во Франции — произошла настоящая революция в застольных традициях.
Некий чудаковатый маркиз, пригласив гостей к ужину, выставил на столы не богатые графины и кубки с напитками, а заурядные бутылки — пусть в форме шара, слегка приплюснутого с боков, пусть в виде высокого конуса или прямоугольного штофа, — но ведь бутылки же! Никому прежде и в голову не могло прийти выставить на вельможный стол бутылку, считавшуюся в мире посуды стеклянной «простолюдинкой». Ей не могло быть места на столе рядом с нарядными кувшинами из серебра, графинами из хрусталя или венецианского стекла!
Киновнарс
07.01.2011, 01:54
Алесио, благодарю Вас за тему!
Физически не могу поставить +
Очень интересная информативная тема.
Немного около антикварной информации.
Почему русские пустую бутылку ставят под стол?
"В Европе официанты в конце ужина считали количество пустых бутылок и выписывали счёт. Умные русские прятали бутылки под стол и платили только за закуску. Ну а потом это вошло в привычку.
Об этом гласит следующая легенда: Привезли этот обычай казаки, вернувшиеся из Франции после военной кампании 1812-14 гг. В те времена парижские официанты не учитывали количество отпущенных бутылок. Гораздо проще выставить счет – пересчитать пустые бутылки, оставшиеся после трапезы на столе. Кто-то из казаков и смекнул, что можно сэкономить, убрав часть пустой тары под стол."
Стекольное разноцветье
В царской России разным напиткам соответствовала бутылка определенной формы и цвета. Была бутылка простая, была столовая, были бутылки для шампанского, для мадеры, для «английской горькой», были портерная, рейнская, пивная, ликерная, коньячная, ромовая бутылки.
Принципиальное значение имел и цвет стекла. Обыкновенную «казенную» водку разливали в бутылки бесцветного стекла, либо стекла темной и светлой зелени. Дорогую водку лили в фигурные бутылки из бесцветного, золотисто-янтарного или вишневого стекла, а также в бутылки темно-зеленые, рубиновые, вишневого цвета. Изготавливались также бутылки из молочного и голубого глушенного стекла, из хрусталя и тончайшего фарфора, из серебра и эмалированного металла
В особо торжественных случаях стекло обрабатывали «под иней» или «под перламутр». Не забывали и старинный русский обычай помещать на питейной посуде краткие, но многозначащие изречения, например: «Пей, да меру разумей!», «Вино старых молодит, вино душу веселит!», «А вот еще чарочку!».
Настойки, наливки и прочие ароматизированные водки разливали в бутылки, тонированные зеленым, синим, йодистым и темно-оливковым колером. Единственный цвет, «не прижившийся» массово в водочной бутылке, был почему-то черный. Некоторое исключение составляли «водочные медведи» черного цвета — бутылки такой формы шли под водку «Сибирская».
Бутылка фирменная
Дореволюционные водочные компании, заказывая бутылку для своей продукции, особо заботились о ее потребительской «узнаваемости». Так петербургская фирма «Бекманъ и К» ввела в моду водочную бутылку-фляжку. Продукция «Торгового дома П.А. Смирнова» узнавалась по конусообразной бутылке «Нежинской рябины». «Коньячный король» России Н.Л. Шустов предпочитал форму графинчика.
Правда, установить сегодня, какая из компаний первой «открыла» ту или иную вошедшую в моду форму посуды, невозможно. Удачное новшество конкуренты немедленно подхватывали и делали своим. Так было с бутылками в форме медведя. В них разливали водку и Смирнов, и Штритер, и Шустов. Бывало, дело о подобной «краже» доходило до судебных разбирательств, попадало на страницы журналов и газет. Но найти истинно виновных так ни разу и не удалось…
При царе Николае II в Российской империи было принято «Положение о стеклянной посуде». Согласно этому циркуляру «каждый заводчик должен в удобном для него месте продукции ставить клеймо, в котором означать свое имя и фамилию хотя бы начальными буквами, местонахождение завода и год выделки».
Фирмы, добившиеся звания «Поставщикъ Двора Его Императорскаго Величества», имели на своих бутылках знак поставщика – изображение мантии с двуглавым орлом и дату награждения. Изображение российского двуглавого орла на бутылке означало высшую государственную награду за победу на очередной выставке, которую отмечала своим посещением и царская семья.
Именно эти клейменые царским гербом знаки — причина того, что сегодня бутылка от фирмы, носившей звание Поставщика Двора, стала большой редкостью: после революции 1917 года их просто уничтожали, чтобы стереть любое упоминание о царизме.
Советский граненый стакан
Идея простого и прочного стеклянного стакана с гранями родилась в блокадном Ленинграде. Дизайн этого изделия был разработан осенью 1943 года советским скульптором, лауреатом пяти Сталинских премий Верой Игнатьевной Мухиной. Знаменитые двенадцать граней предназначались не столько для красоты, сколько для придания «конструкции» стакана дополнительной прочности. Ободок был придуман исключительно для того, чтобы было удобно губам и чтобы холодная водка или горячий чай текли в рот в одной точке, а не со всех граней сразу. Кроме того, ободок в 200−граммовом стакане вмещает ровно 50 граммов, в отличие от лежащих ниже двухсот.
Первая промышленная партия граненых стаканов была выпущена в декабре 1943 года на заводе в Гусь-Хрустальном (Владимирская область) и вскоре их производство было налажено по всей стране.
Граненый стакан стал столь же полноценным символом советской эпохи, как знаменитая скульптурная группа того же автора «Рабочий и колхозница». И действительно, на просторах СССР граненый стакан присутствовал везде и всюду: в солидных ресторанах и привокзальных буфетах, в домах и на улицах городов. С помощью граненого стакана делилась гражданами поллитровка, вошел в народный обиход знаменитый вопрос «третьим будешь?».
В советской кухне не было ничего, что нельзя было бы налить в граненый стакан. Даже не то чтобы налить. Положить — как утреннюю сметану, насыпать — как рыночные семечки, отмерить — как муку для пирога. А тот же стакан с кипятильником — походная кухня советских командировочных.
Граненый стакан в неизменном виде до сих пор выпускается на стекольном заводе в Гусь-Хрустальном, хотя сегодня мы являемся свидетелями заката былой популярности этого изделия. Увы, знаменитый граненый стакан сдает свои позиции непрочному и неудобному одноразовому пластиковому стаканчику.
Бутылка в СССР
Доминирующий у нас по сей день архетип бутылок – незатейливый цилиндрический сосуд, массово используемый при разливе водки – порождение эпохи всеобщей стандартизации в СССР. Детище этой стандартизации – так называемая «одиннадцатая форма» водочной бутылки, весьма примитивное «тело вращения». Советская стандартизация предполагала, прежде всего, экономию и удобство для вторичного использования стеклотары. До эстетических форм упаковки тогдашнему руководству, гнавшему «водочный вал» для пополнения отягощенного «оборонкой» государственного бюджета, просто не было дела. Бутылочный дизайн, столь характерный и столь разнообразный для эпохи Российской империи, в СССР оставался вещью, почти не познанной.
В зависимости от емкости советская водочная бутылка не раз получала меткие народные прозвища. Так, в 1920−е годы, когда после многолетнего «сухого закона» появилась в продаже 30−градусная водка «рыковка», народ окрестил самую маленькую бутылку «пионер», бутылку побольше – «комсомолец», а большую – «партиец». Позже в обиходе советского времени прочно прижились понятия «поллитровка» и «чекушка»…
История водочной бутылки.
Еще во времена Киевской Руси русские мастера-мозаичники научились виртуозно работать с хрупким и одновременно неподатливым материалом - стеклом. Сами его по особой технологии производили и сами же отделывали.
Умели они изготавливать и смальту - разноцветные стеклянные камешки. Созданные их руками ожерелья, браслеты, сложнейшие орнаменты, украшавшие храмы и княжеские хоромы, поражали даже видавших виды византийцев, считавшихся в этом деле большими знатоками. За время монголо-татарского нашествия секреты русского стеклоделания были утеряны, мастеров русского стекла раскидало по белу свету, и когда столетия спустя мы обнаруживаем стеклянную посуду в Московии, она уже оказывается заграничной и стоит, как и любой импорт, больших денег.
Особенно высоко ценились и дорого стоили изделия венецианских мастеров - затейливой формы, с богатой позолотой и накладными, сделанными также из стекольной массы, деталями. Сердцем этого промысла был остров Мурано. На него из-за угрозы пожаров в 1292 году перевели все стекольное производство Венецианской республики. Наивысшего расцвета промысел достиг к XV веку и был связан и с появлением новой стеклодувной технологии, и новых методов обработки стекла. Тогда же мастера Мурано научились изготавливать не только цветное, но и белое (или 'молочное') стекло, которое в Европе сразу же вошло в моду... Отечественное же стекольное производство стало возрождаться только в XVII веке, когда русские мастера пошли в обучение к мастерам заморским.
В 1635 году царь Михаил Федорович Романов позволил 'пушечному мастеру' Елисею Коету, шведу, находившемуся на русской службе, обзавестись земельным наделом в шестнадцать пустошей в Московском уезде, недалеко от Воскресенска, и выстроить на нем стекольный завод. Под это 'распоряжение' выторговал предприимчивый швед и невиданную по тем временам привилегию: долгих 15 лет монопольно производить и продавать 'стеклянные посуды' в России. Однако в царской грамоте имелась и оговорка: если швед 'поедет в свою землю Свию, то его скляночный завод со всеми строениями, а также пустоши', отойдут казне. Естественно, что швед никуда из России не рвался, имея такую привилегию. Набрал он на работу пятнадцать человек, обучил их и начал заводик Коэта поставлять посуду для кремлевского стола, бутылки, аптекарские скляницы. Там, кстати, изготовили и Царь-рюмку, вмещавшую в себя два ведра вина, а по размеру она была выше человеческого роста.
При следующем царе - Алексее Михайловиче - 'шведская монополия' закончилась: еще одному иностранцу, некоему Маньо, разрешили соорудить в подмосковном Измайловском новый стекольный завод. За короткое время продукция Измайлова получила широкую известность. Питейные посуды этого завода - рюмки, чарки, братины, кувшинцы, особые 'потешные' кубки в форме зверей и птиц, шли на стол не только бояр и купцов, но и самого царя.
При деятельном Петре I стекольное дело стало развиваться стремительно. Заработали заводы на Воробьевых горах, Ямбургские, в Можайском уезде и в селе Новом, Собственных мастеров обучали не только дома, но и отправляли за границу, даже в Венецию. Многие русские вельможи, включая Александра Меншикова, обзаводились доходным стекольным делом.
Екатерина Великая как истинная властительница-патриотка охотно пользовалась услугами отечественных стекольщиков. Для ее нужд на Петербургских стекольных заводах изготовили 150 кубков с крышечками - мерою не более одной рюмки. Их должны были подавать в особо торжественных случаях, 'когда надлежит пить за здравие'.
В развитие отечественного стекольного дела внес свой вклад и русский ученый-самородок М. В. Ломоносов, который, между прочим, проявлял большой интерес к технологии изготовления спиртных напитков. В 1752 году по распоряжению Сената он открыл фабрику для изготовления 'стекол разной надобности': стекляруса, бисера, материалов для мозаики.
Пока русский ученый увековечивал в мозаичном панно победу русского царя Петра над шведами под Полтавой, на другом конце Европы - во Франции - произошла настоящая революция в застольных традициях.
Некий чудаковатый французский маркиз, пригласив гостей к ужину, выставил на обеденный стол не графины и кубки с напитками, а заурядные бутылки - пусть в форме шара, слегка приплюснутого с боков, пусть в виде высокого конуса или прямоугольного штофа, - но ведь бутылки же! Никому прежде и в голову не могло прийти выставить на великосветский стол бутылку, считавшуюся в мире посуды 'простолюдинкой'. Ей не могло быть места на богатом столе рядом с нарядными и дорогостоящими кувшинами из серебра, графинами из хрусталя или венецианского стекла! Но, как это часто бывает, то, что сперва шокирует, потом быстро входит в моду. С легкой руки безымянного для истории маркиза, бутылка совершила 'восшествие' сперва на французский обеденный стол, а затем и на столы всей Европы.
Бутылка не только обрела статус застольной питейной посуды, но и превратилась в украшение стола со всеми вытекающими из этого обязанностями: она стала изящнее по внешнему виду и разнообразнее по форме и цвету...
Далекими предками стеклянной бутылки были античные амфоры и деревянные бочонки, в которых хранились хмельные напитки. Это родство подтверждается и происхождением слова 'бутылка'. 'Боуттисом' в Древней Греции называли сосуд для вина. Любая бутылка в любые времена состояла из: 'корпуса, переходной части к горлу, горла, венчика и пояска...' Стеклянная бутылка имела преимущества перед деревянными, глиняными или металлическими сосудами. Идеально сохраняя качество продукта, она была удобна в транспортировке, давала возможность на взгляд проверить содержимое. Уязвимыми моментами в жизни бутылки в период ее 'детства' и 'отрочества' были дороговизна и несовершенство с точки зрения внешнего вида.
Долгое время бутылки изготавливались вручную, методом 'выдувания', что было очень дорого. Кроме того, мастеру далеко не всегда удавалось соблюсти красоту формы. Нижняя часть сосуда как правило оказывалась массивнее верхней, поскольку дули бутылку из раскаленного стекольного пузыря, вытягивая его вверх к горлышку. Окончательную форму - штофа, конуса или округлую - бутылке придавали тоже вручную, 'обкатывая' ее на специальных фигурных поверхностях, сделанных из мореного дуба. Бутылки были тяжелыми, поскольку в состав стекольной массы входили соли металлов.
Во второй половине XVIII века в России и в Европе утвердилась мода на художественное стекло. Сначала его выпуск наладили на Императорском стекольном заводе в Петербурге. Бокалы, кубки, вазы, кувшины, рюмки и чаши Императорского стекольного были так красивы и изящны, что производство художественного стекла увлекло даже высокопоставленных русских вельмож. На всю Россию прославились изделия стекольных фабрик князей Голицыных, Потемкина, графа Орлова. К середине столетия относилось и обустройство частного стекольного промысла недалеко от Владимира на реке Гусь, получившего впоследствии название Гусевского хрустального завода.
К середине XIX века в России освоили новую европейскую технику изготовления бутылок. Теперь их не выдували, а лили машинным способом, что было и дешевле, и быстрее. Техника литья позволяла придавать бутылке точную, геометрически выверенную форму. Они могли быть круглыми и раздутыми, с вытянутым горлом, с выборкой, с округлым оплечьем, граненые, украшенные орнаментом и надписями. Особой популярностью стал пользоваться штоф - четырехугольная бутыль с коротким горлом.
В XIX веке на рынке столового стекла и хрусталя первенствовали фабрики Бахметьевых. Соперниками Бахметьевых были не менее именитые Мальцевы, самым крупным предприятием которых являлся Дятьковский завод на Брянщине. К началу XX века Мальцевым принадлежало уже более пятнадцати стекольных заводов.
В России XIX века разным напиткам соответствовала бутылка определенной формы и цвета. Была бутылка простая, была столовая, были бутылки для шампанского, для 'английской горькой', была портерная, рейнская, пивная, ликерная, коньячная, ромовая... Принципиальное значение имел и цвет стекла. Обыкновенную 'казенную' водку разливали в бутылки бесцветного стекла, темную и светлую зелень. Дорогую лили в фигурныe бутылки из бесцветного, золотисто-янтарного или вишневого стекла, в темно-зеленые, рубиновые, из молочного и голубого глушенного стекла, из хрусталя и тончайшего фарфора, из серебра и эмалированного металла.
В особо торжественных случаях стекло обрабатывали 'под иней' или 'под перламутр'. Настойки, наливки и прочие ароматизированные водки разливали в бутылки, тонированные зеленым, синим, йодистым и темно-оливковым колером. Единственный цвет, не 'прижившийся' массово в водочной бутылке , был почему-то черный. Некоторое исключение составляли ' водочные медведи' черного цвета - бутылки такой формы шли под водку 'Сибирская'.
Водочные компании, заказывая бутылку для своей продукции, заботились о ее потребительской 'узнаваемости'. Так, петербургская фирма 'Бекманъ и к°' ввела в моду бутылку-фляжку. Продукция 'Торгового дома П. А. Смирнова' узнавалась по конусообразной бутылке 'Нежинской рябины'. 'Коньячный король России' Н. Л. Шустов предпочитал графинчик... Правда, установить сегодня, какая из компаний первой 'открыла' ту или иную вошедшую в моду форму, практически невозможно. Удачное новшество конкуренты немедленно подхватывали и делали своим. Это можно было отнести и к бутылкам в форме медведя. В них разливали водку такие известные производители российского алкоголя, как Смирнов, Штритер и Шустов... Бывало, дело о подобной 'краже' доходило до судебных разбирательств, попадало на страницы журналов и газет. Но, как и следовало ожидать, найти истинно виновных так ни разу и не удалось... Еще при Николае II в Российской Империи было принято 'Положение о стеклянной посуде'. Согласно этому циркуляру, каждый 'заводчик должен в удобном для него месте ставить клеймо, в котором означать свое имя и фамилию хотя бы начальными буквами, местонахождение завода и год выделки'. Изображение российского орла на бутылке означало высшую государственную награду за победу на очередной выставке, которую отмечала своим посещением и царская семья. Под орлом, по положению о государственной геральдике, указывался год награждения фирмы государственным гербом. Именно эта законопослушность производителей водочной продукции и привела к тому, что сегодня бутылка от фирмы, носившей звание Поставщика Двора, стала большой редкостью - после революции 1917 года их просто уничтожали. Власти уничтожали - чтобы стереть с лица российской земли любое упоминание о царизме. Простой люд - из страха быть обвиненным в 'реставрации монархии'...
Такие названия, как ведро, бутылка, штоф или чарка употреблялись и для обозначения мер. Главными оптовыми единицами считались мерная бочка и казенное ведро. Стандартная водочная бочка называлась сороковкой - по числу вмещаемых ведер. Пивная бочка содержала 10 ведер, а так называемая 'польская' - 8 ведер и 14 чарок. Самой большой отпускной мерой в розничной торговле считалось казенное ведро, вмещавшее ровно 30 фунтов водки. Ведро равнялось 10 кружкам или 8 штофам, если за основу принимать не 'десятириковый', а 'осьмерковый' штоф. Еще ведро равнялось 16 мерным бутылкам.
Кроме мерной, существовала и так называемая торговая бутылка; на ведро их шло около 20 штук. В распивочной продаже водку отпускали теми же бутылками и штофами, что и в лавках; существовали и 'раздробительные' меры.
Чаркой назывался не только сосуд, но и мера - 16-я доля кружки. Более других известна 'четвертинка' - четвертая часть штофа, или 'полбутылка', которую в народе прозывали по-разному: мерзавчик , маленькая, пташечка, лампадка... Самой мелкой мерой являлась осьмушка - половина четверти или 'шкалик'.
В зависимости от емкости водочная бутылка не раз получала меткие народные прозвища. Так, в 1920-е годы, когда после долгого 'сухого закона' появилась в продаже 30-градусная 'рыковка', народ окрестил самую маленькую бутылку 'пионер', побольше - 'комсомолец', большую - 'партиец'. Позже в обиходе советского времени прочно прижились 'поллитровка' и 'чекушка'. Словом, менялись эпохи, режимы, вкусы, а бутылка и по сей день остается неизменным спутником нашего бытия..
vBulletin® v3.8.11, Copyright ©2000-2024, vBulletin Solutions, Inc. Перевод: zCarot