[Саныч]

Есть такие люди - метеопаты. У них на перемену погоды начинаются головные боли, скачет давление и портится настроение. Мастер леса ООО "Леспром" метеопатом не был, но когда он, выйдя покурить на крыльцо конт..., тьфу, офиса,увидел начинающийся снегопад, то настроение у него испортилось как у настоящего метеопата. Зовут мастера Сергей Клавдиевич Ненашев. нет, нет, если вы хотите правильно произносить его фамилию, то поставьте ударение на первом слоге, пожалуйста!
снегопад вот чем досадил мастеру: теперь надо срочно ехать забирать бригаду лесорубов из делянки, пока не завалило непролазно дорогу.а отчёт по кубатуре и подотчёт придется выходить доделывать 4 января, вместо запланированной уже семейной поездки в Вологду за покупками.
ну так - дак так. перетакивать не будем, отчёты - в стол, сам в УАЗ, на заправку, в оба бака доверху, теперь за сторожем Серёгой в общежитие.
УАЗ-буханка ловко подлетел ко входу длинной двухэтажной общаги, заскрипели тормоза, Клавдиевич выпрыгнул из кабины и вошёл в распахнутые двери. В катакомбе тёмного коридора гулял ветер и даже проносило снежок из полуразбитого коридорного окна.Мастер гулко протопал мимо ободранных до бруса стен почти до окна и встал перед дверью, за которой, похоже, жили очень весёлые люди.
Там гремел хриплый бас, взрывался временами женский хохот на два голоса, ещё кто-то бубнил, может даже пел.Клавдиевич несколько раз ударил кулаком по двери, явно видавшей и потяжельше кулака. Веселье стихло, дверь распахнулась.
"Кто?!" - крепко вцепившись в ручку и в косяк двери, стояла растрёпанная оплывшая баба лет 30-35, в шлёпанцах на босу ногу и в летнем игривом зелёном халатике поверх серой шерстяной водолазки.Увидев начальствующего, то есть денежного мужчину, пьяная лахудра тут же превратилась в светскую львицу и мгновенно бросилась в атаку: "Ой, Сергей Клавдиевич! С праздником!" - гримаса неописуемой радости на лице из серии "только что о вас мечтала!". Опасный, как бросок кобры, удар глазами с переводом от чресел к переносице. Затем рывок халатика на груди ( приём "почём дыни?").Полшажка левой ногой навстречу с разворотом и выпячиванием тех же дынь в профиль.И широкий, плавный взмах правой рукой, из серии "исполать ты гой еси!". Последний жест можно рассматривать и как разведение сизых туч чада с перегаром, и как приглашение присоединиться к остроумному и доброжелательному обществу.
Ненашев не стал заморачиваться в этих вариантах и буркнул только: "Отступись давай!". Сказка кончилась, принцесса превратилась обратно, даже не в лягушку, а в жабу.Пьяная жаба захлопнула дверь и заорала в глубине своей синей ямы: " Сер-рёога!!Собирайся, нах... в лес!"
Как ни хотелось Клавдиевичу разрядить своё плохое настроение в кого-нибудь, но в Ольгу, а жабу звали таким хорошим человечьим именем, он не решился бы никогда.
Серега тоже ничем не помог боссу. Он выскочил через минуту, крайно через две, трезвый и полностью собранный. Рявкать на него было явно не за что, он даже в машину вскочил быстрее шефа. Да рычать-то Клавдиевичу уже и расхотелось. Ну снег и снег, погода, мать её! До того, как стать мастером леса, Ненашев лет 12 отработал завгаром в совхозе и лишь когда совхоз околел, подался в город. Продав сперва из совхоза всё, до чего дотянулись его руки. Так что тогда, что сейчас: работа всецело зависела от погоды.
Заскочили в магазин, в темпе накидали в Серёгин рюкзак провизии дней на четыре - пять и через 10 минут катились прочь от города по грунтовке. Грунтовка обычно крайне неприятна для всякого едущего по ней. Пятая точка ноет и просится в лес погулять. Но выпавший снег заровнял мелкие выбоины и ямки, сделав поезду довольно-таки сносной. Ехать было километров 75, до села Кинега и дальше. Мне говорили, что кто-то насчитал на дороге до Кинеги 130 поворотов. Я езживал по ней и склонен согласиться с безвестным любителем статистики, хоть сам и не проверял его труды. всё же я еще достаточно в своём уме, чтоб считать повороты, или жить там.
Поначалу Серёга старательно таращился в лобовое стекло, как будто этим он мог помочь водителю.Но разглядывание поворотов сквозь слепящий снегопад быстро утомило пассажира и он перешёл к следующему важному для путешественника делу - сортировке всех своих миссий, начатых, планируемых, неоконченных, проваленных и прочих. Набралось их совсем немного,ревизия кончилась, едва начавшись и Серёгины мысли потихоньку сьехали к воспоминаниям.(продолжение следует, устал)

[Саныч]

. Кожух двигателя приятно грел левый бок, уютно горели огоньки панели управления и Серёга превратился вдруг в пацана – семилетку, которого батя вот так же вёз на первую рыбалку. Июнь, солнце почти не заходит, рядом – сильный, умелый мужчина – его отец и первый в жизни выдернутый из таежной реки хайруз, серебряной молнией перечеркнувший ослепительное голубое небо этого дня. Запахи рыбы, табака, бензина, солнечные блики от реки поутру, шумливый ветерок в недосягаемой высоте елей и сосен, осуждающий стрекот белки, потревоженной дымом костра, вкус ухи из котелка - и всё это вместилось в одну рыбалку! Сергей вдоволь накупался в запахах, звуках и красках того дня и осторожно перешел к следующему воспоминанию – Светке. Как-то раз Серегу взяли в Москву, на заработки. Через три месяца он стоял на вокзале нашего городка с совершенно невероятной суммой в кармане – тыща баксов! Слышите: у Сереги в кармане – штука настоящих долларов! Конечно, услышали и увидели, и вились вокруг как мухи, пока все не пропили-проели. И тогда, на крыльце какой-то барачной квартиры-конуры, она его поцеловала. Светка, молодуха лет 28, с отличными светлыми волосами, шикарной улыбкой и мощной грудью. Они переглядывались за столом, но Сергей ни на что особо не рассчитывал. Он видел, как её пытался облапить какой-то местный волосатый донжуан. Светка неожиданно ловко подсекла того под пятку и с улыбкой сказала, нарочно шепелявя: « Не для тебя рашчвела эта роза!». В какой-то момент Серёга вышел покурить на воздухе, а Светка как раз заходила в дом. И вдруг она прижалась к нему, прямо прильнула вся, не разберешь, где он, а где уже она. Провела рукой по нему и поцеловала. И всё. Пока стоял он, тряс головой, унес её, как девочку Элли, смерч. Развеселый такой смерч русского пьянства. Для Сереги та пьянка закончилась каким-то магазинчиком, криком «беги!!», рёвом ППС-ника: «стоять, б…дь!!», судом и годом «за забором».А Светку он потом не сыскал. Говорили ему, что она «пирует», все в разных местах, страшная стала, вот и не судьба, значит.
Вот так разнежился Сергей, а УАЗ меж тем, не сбавляя скорости, влетел на сквозную главную улицу Кинеги. Только одна собака успела выскочить на дорогу, чтоб облаять машину, но буханка подняла такие клубы снега, что разевать пасть было просто глупо. Собака огорчилась такой своей оплошности и, чтоб не казаться дурой самой себе, шустро побежала по тропке на телятник: проверить, не выкинут ли дохлого теленка?
За поселком машина остановилась минуты на три, люди вышли, расписались на снегу, Серега еще успел вытянуть полсигареты ( Клавдиевич сам не курил и в машине не позволял) и все, до делянки больше не вставали. Дорога пошла совсем лесная, в одну колею, провисшие под снегом ветки скрежетали по кузову, зато сугробов почти не было. Немного по вырубам, через два мостика, а так все лесом. Ехали по просеке, как в коридоре, тесно и только перед самой делянкой свет фар вдруг ушел куда-то в пространство и там потерялся, в падающем снегу. Это машина выскочила на край болота, теперь с полкилометра по опушке и слава яйцам – приехали!
Один раз Сергей уже был на этой делянке, в сентябре. Тогда его впечатлило обилие клюквы на болоте. За двое суток он набрал клюкву во всё, что только годилось – мешки, вёдра, даже кастрюли. Клавдиевич отругал его, что полез на топи, но потом благосклонно свёз его с добычей до пункта приёма ягоды, очень даже неплохой приварок тогда вышел! Болото это на картах обозначено как «Замошье», километров 30 в длину и 5-6 в ширину. Местные здесь почти не бывают, только бомжи по осени живут в трех – четырех избушках вокруг, собирают клюкву. Забирает у них добычу один городской бутлегер, т.е. торговец спиртом. Его УАЗ здесь – и продуктовая лавка, и автобус, царь и бог, короче. Один раз только было многолюдно на Замошье – в начале 90х военные искали упавший истребитель. Нашли воронку, глубиной метров шесть, ни пилотов, ни чёрные ящики найти не смогли. Вообще-то каждый год на болотах люди пропадают, только корзинки находят, но по местным хоть обьявления дают, а бомжей-то кто искать будет? Бомжи у нас несчитаны, максимум, что после них остается – «труп неизвестного», а на Замошье и того не бывает. Сейчас же болото выглядело как заметенная снегом равнина с редкими чахлыми сосенками, ни следов зверей, ни следов человека, пусто, пусто до самого горизонта.
Зато на границе Замошья и соснового бора жизнь кипела. Рявкал трактор ТДТ-55, в просторечии «трелёвочник», голосила пила «Хускварна», перекликались мужики. Отличная бригада, все – с одного села, только с этой бригадой мастер мог без опаски позволить себе некоторые вольности в вывозе пиловочника. Дело в том, что если есть доверительные отношения с лесниками, то можно иметь переруб, сиречь «красноту» с делянки. Ну то есть можно продать лесовоз – другой без ущерба для отчетности. В кармане у Клавдиевича как раз лежала энная сумма с такой продажи для бригады, так сказать, премия на праздник. А что делать? Зарплата-то маленькая, не хватает никак. Ну, в общем, это их дела, вон они с бригадиром в сторонку отошли, остальные сразу все такие занятые сделались, кто фляги в УАЗ тащит, кто рваные чокера сматывает. А тракторист, Юрий Михалыч, вообще в трактор снова полез. Ох и знатный тракторист, ,спокойный коренастый мужик лет 55, технику насквозь видит , заранее всегда говорит, какой ремонт будет нужен. Сам директор его только по имени-отчеству всегда зовёт.
Один раз только видел Серега Юрия Михалыча в бешенстве, как раз в сентябре. На краю сортплощадки, у самого болота, лежат два валуна, один плоский как стол, метра полтора длиной, а другой – здоровенный куполообразный камень. И тракторист их сразу невзлюбил. Всё ворчал, что мешают они ему, хоть они и в стороне, на самом деле, находились. И вот, помощник вальщика Лёха, по прозвищу «Ростовский», подговорил Юрия Михалыча выдернуть их, дескать, себе, Лёхе, на фундамент. А бригадир в лесу был, волока размечал. И давай они эти камни рвать, сначала ножом трелевочника пихали – ничего, потом тросом обмотали, дергает Михалыч всяко, и ходом, и лебедкой – нихрена! Взбесился тракторист, Лёха уже напугался, сам не рад, да он ведь не указ, не авторитет. А трактор на дыбы встает, трос хорошащий, дефицитный-мягкий, 25 метров, того и гляди – в клочья сейчас полетит, ужас! Бригадир на звук бегом прибежал, на подпрыгивающий трелевочник заскочил и кричал в бешеное непонимающее лицо тракториста : « Отступись, Михалыч, отступись!!». Да, дались ему эти камни.
Но вот «денежка» упрятана бригадиром в карман, бригада здорово повеселела, особенно два молодых, только что с армии, сучкоруба, Димка и Славка, прозванные «дембелями», так что на них даже прицыкнули. Те спрятались в машину и продолжили свою возню уже там, пихаясь беззлобно и ругаясь вполголоса. Серега вытащил свой рюкзак и тут Клавдиевич скромно, сбоку подсунул ему в руки пакет, ну настоящий Дед Мороз, только бороды нет и стишок не спросил.

[Саныч]

«Серега! Приедем 4го, смотри, в районе не спокойно, то трелевочник угонят, то лес увезут. Мужики, поехали! Ещё час – и не выедем, на полях сильно переметает!» - все торопливо попрощались со сторожем, метнулся сноп света по вагончику, штабелям леса и Серега остался один.
«Да лучше здесь одному, чем у Ольки» - думал он, зайдя в натопленный, выметенный вагончик.У Ольги он снимал комнату, а сейчас, числа этак до 15го, покоя не будет никакого. Пьянка, песни, ссоры, драки, хоть день, хоть ночь, такие жуткие рожи бывают там за столом, Серега и на зоне таких не видывал. Того и гляди – за сигарету приткнут. Особо запомнился один старик, который рассказывал, как резал на зоне стукача, ме-едленно так, чтоб язык вывалился. И такое удовольствие было на злобной старческой харе, что Серега полночи не мог уснуть.
А здесь – красота! Еды навалом, курево, да еще и подарки! О, кстати, чего там? Парень полез в пакет, , достал полтораху ( блин – спиртяшка!), три мандарина и поллитровую банку с салатом. Ну конечно – оливье! Стопудово из дому. Новый Год все-таки! Ну спасибо, Клавдиевич, ты – человек!
Эх,можно и поесть уже. Мужики оставили вареную картошку с тушенкой, немного сала, лук. Чайник стоял на печке горячий. «Вот и поем, а пить пока не буду» - решил Серега. Не спеша поел, курить пошел на улицу. Тут его обуяло чувство долга, он заботливо обошел трелевочник, подергал за трос, покрутился у штабелей раскряжеванного леса, в сторонке лежали две распиленные на дрова сушины, для него. Постоял еще, представляя себе, как люди сейчас уже потихоньку начинают праздновать, бабы накрывают на столы, мужики уже остограммливаются, а его праздник стоял непочатый на столе. Смысла отказываться не было никакого, немного, для настроения уже можно и вот он зачерпывает воды в кружку, открывает полторашку, доливает спирту и выпивает в три глотка. Доли секунды – и огненный шар покатился вниз, мягко хлопает в желудке блаженным теплом, волнами разбегается по телу, до самых кончиков пальцев. У-ух, ежится Серега и радостно жмурится, вот и праздник! Спирт отличный, никакого лишнего вкуса во рту, только чистый огонь в желудке, прямо как ядерный реактор, дает тепло и свет хозяину. С таким реактором, на таком топливе впору лёд в Арктике колоть! Теперь можно и делом заняться. Сторож пошёл в делянку, придирчиво осмотрел волока, благо, что снег закончился и от звезд, луны и снега было светло. Волока в сумерках смотрелись как коридоры, безупречно прямые линии стен на выверенных расстояниях друг от друга.3 метра – ширина пасечного волока, 5 метров – магистрального. Упаси господь шире сделать! У Главного лесничего был пунктик – волока должны быть максимально прямыми, практического смысла в этом не было, но те, кто не соблюдал это требование, потихоньку лишались права на «рубки ухода», или, как их называл мастер – «рубки дохода». От хождения по волокам реактор внутри поугас и сразу стало даже как-то жутковато, казалось, что кто-то следит за человеком, вот завернешь сейчас в этот боковой волок и не выйдешь никогда. Ноги как-то сами развернулись и вынесли хозяина к теплу, под защиту керосиновой лампы. Теперь Серега взялся за спирт по-серьезному и примерно через час уже сопел на нарах, нераздетый и с потухшей сигаретой в пальцах.
Спирт хорош тем, что действует долго и человек просыпается все еще пьяный, поэтому Серега проснулся чуть ли не с песнями. Поглядел на часы, присвистнул радостно – как раз 11! Через час – Новый Год! Чего-то себе мурлыкая, он наколол дровишек, разжег потухшую печку, сварил макарон и опрокинул в них целую банку тушенки. Торопливо (время уже поджимало) расставил все на столе, оливье вывалил на тарелку, разбавил спирт, в этот раз послабже, практически вино получилось. Вспомнил вдруг, что бабушка всю выпивку называла «вином» .Ровно в 12 он заорал: «Урра!», выпил, закусил, снова выпил. Ну чтож, вот вам 1999, а он все еще жив и здоров! И все у него будет, и ничего ему за это не будет!
1 января, похмеляясь, он заметил некоторую странность: как бы он не повернулся, где-то на границе бокового зрения все время зависало как бы облачко, тёмно-серое. Рассмотреть его никак не удавалось, Серега слегка испугался, а вдруг это он слепнет? Бывает же такое от плохого спирта, от шила всякого. Но к вечеру темное пятно вроде бы пропало. Он прилег вздремнуть, но сон приснился такой, что он проснулся протрезвевшим от ужаса. Приснилось ему, что он бродил по старому пустому деревянному дому, каких много в наших краях. Огромный домина, как корабль, со множеством комнат, клетушек, ступенек. В самой верхней комнате на столе у окна какие-то бумаги. Комната была завешана тряпьем на веревках, что-то крайне опасное обитало в воздухе, сгущалось в зримый серый ком, кружило вокруг его. Бумаги зачем-то очень ему были нужны и Серега бросился к ним, предчуствуя западню, но надеясь успеть выскочить. И вот он схватил их, развернулся к двери, а комната внезапно удлинилась. Серега сделал пару шагов и тут на него сбоку ринулось чудище, прямо из воздуха, Серега развернулся к нападающему, а оно вдруг исчезло. Но тут же заклубился темный туман с прожилками огня в другом углу и снова атака. Серега просто умирал от страха, даже не от страха смерти, а чего-то гораздо хуже. Атака за атакой, но человек уже сам рассвирепел и что-то наподобие меча засверкало в Серегиных руках. Мечом он отгонял демона и потихоньку продвигался к лестнице. Почему-то они оба знали, что лестница спасет человека, поэтому как только Серега шагнул на первую ступеньку вниз, демон кинулся в решительную лобовую атаку И тут человек бездумно поднял руку и перекрестил летящий на него кошмар. Раздался визг боли, дыра в воздухе схлопнулась, выбросив на пол отвратительную старуху в отрепьях. И открывая уже дверь на улицу, Сергей услышал: «и тебя Господь проклянет!».
Ничего подобного не снилось ему ни разу в жизни. Дрожащими руками он налил себе вина, выпил, еще, раза три наверно, закусил долькой мандарина. Постепенно пришел в себя, но даже опьянение не помогало выгнать страх из сердца. Выскочил на улицу, вдохнул воздуха со снежком, лицо секла мелкая пороша, вроде полегче сразу стало.»Угорел, что ли?» - попытался себя успокоить.
Уже стемнело, звезд не видно, лишь свет луны чуть пробивался сквозь тучи. Сергей побродил по площадке, дошёл до тех памятных валунов, нащупал ногой в снегу плоский, запрыгнул на него. Бушлат не застегнут, ветер пробрался к телу через свитер, шарил освежающе по груди, подмышками. Парень достал сигарету, прикурил. Отсюда, с камня, как будто и вид был другой, как-то все знакомое оказалось за чертой, а тут – болото и камни. Сергей молча втягивал табачный дым, вроде бы все вставало на места. Докурив, уже хотел спрыгнуть с камня, но на болоте что-то мелькнуло, как будто машина качнула светом на повороте. Он насторожился, кого это несёт-то? Какая такая машина? Вглядывался еще и еще, да, точно! Свет, но не машина, никакая машина не заедет туда, там топь голимая, еще осенью он сам там бродил, видел. А голубоватый свет все же пробивался сквозь колючую порошу, но как-то жался к земле и перемещался. Сергей спрыгнул с камня, пошёл поближе – рассмотреть. Огни пропали. Постоял минут пять – точно нет ничего. Бездумно забрался снова на камень, глянул – ох ты, снова свет! То есть его видно только с камня? Стало жутковато, лучше вернуться.

[Саныч]

Сидя за столом, снова изрядно захмелев, вообразил вдруг Серега, что он тут не один. А вот повернется сейчас к нарам, а там сидит. Кто? Батя? Умер давно батя. Светка? Спилась, скурвилась, может и не жива она. А сидит там … девушка! Черноволосая такая, бр-рюнетка, во! И словно смех услышал, но не ушами, а как-то в голове, да так еще и лучше, красивее вышло. Вот как будто та брюнетка и рассмеялась, звонко так, не сдержалась, красавица.
«Блин, чего это я?!» - помотал головой, но выгонять голос из головы не хотелось. Повеселел, хлопнул еще винишка и задремал прямо сидя. А она, брюнетка и подсела! Волосы чернущие, густые, вьются немного. Глаза зеленые, руки тонкие, красивые – никогда красивей не видел! Серега и шевельнуться боится – не ушла бы. А она и не уйдет, смотрит на него, улыбается, за одну улыбку все отдать можно! Обрадовалась: « Прямо таки всё?!». Всё! – подтвердил парень, а у самого и сердце зашлось, надо же – заговорила. А девушка поближе придвинулась, вроде бы и сама рада, но видно, что сомневается: он же парень – поиграется и бросит. Бросали уже? Помрачнела, кивает – да, было. Вот дураки, как такую бросишь-то? Он точно не бросит, не обидит никогда и другим не позволит. Как девичьи глаза-то засияли, умеет Серега сказать, умеет. Прижалась она, на стол кивнула: «а что не выпьешь больше?». А ты со мной? Нет,не хочет. Ладно Серега сам тогда накатит, для поддержания. И выпил. И удивился – так я не сплю?! Так дай я тебя расцелую, всю жизнь тебя ждал, потянулся, обнял, теплое стройное тело, голова поплыла куда-то…как она взвизгнет! Словно он сломал ей что! Что, что случилось, прости! А она отпрянула, кричит, на грудь его пальцем тычет: «Сними! Выкинь!» и расстаяла. Метнулся опять туман по вагончику и стихло всё. Парень пошарил у себя на груди, полез торопливо под свитер, а-а. вот чего! Крестик на нем, алюминиевый. Грош цена. Как в армию уходил, бабушка надела, жива еще была. Носи, говорила, не снимай! Крестильный твой, сам батюшка Федор Андреевич на тебя одевал, святой человек, от всего тебя убережет крестик-то. Серега бабушку любил и не снимал, а потом привык уже. Надо же, из-за чего расстроилась-то. Эко – крестик. В зоне мужик сидел, сколько церквей обчистил, а жил лучше всех. С воли ему такие продукты и вина загоняли, Серега только там их и повидал.
2 января прошло мутно. Серега пил, ел прямо из банок, печь потухла. Ничего в голову не шло. Она не возвращалась. Все его бесило. Клавдиевич, старый хитрый хрен, бригада эта никчемная, убиваются тут за копейки, Ольга – стерва конченая. Батя, блин, от пьянки подох, Светка – та еще шалашовка! Один раз и повезло было, встретил свое счастье, так бабкины причуды все испортили!
Не выдержал, побежал на камень, может, свет тот увидит. Но нет ничего на болоте, темень, пустота, столько места и зачем? Сорвал с себя крестик, потряс им – смотри! Смотри!! Бросил далеко вперед. Никого. Тишина.
Опять вагон, опять стол, спирт, сигареты. Хоть вешайся, тоска. И вдруг словно ветерок по бытовке, качнулся сизый сигаретный дым, Серега замер – вернулась? Легкое ласковое дуновение в затылок, волосы даже дыбом встали, от удовольствия. «Вернулась!» - шепнула в ухо, повернулся, а она быстрее, уже увернулась, уже смеется с другой стороны. Ну теперь все будет хорошо.»Да. Теперь да!» .По вагончику плыло облачко из очень маленьких синих мерцающих огней. Они переливались, играли с ним, то обвивали руку, то скользили по ногам. И это была она. И одновременно она сидела рядом с ним. Вот как она это делает? И такая женщина полюбила его!
Ночь прошла, Серега не устал нисколько, она не уходила. Он все хотел спросить ее имя, но все забывал. Да это и неважно. Важно было, что завтра приедут мужики, испортят им все. Он сказал ей, боялся, правда, чтоб она снова не ушла, но она огорчилась не меньше его, даже огоньки на мгновение почти погасли. Он заторопился: « А давай к тебе уйдем?». «Ко мне?». «Ну да, ты же живешь где-то, есть же у тебя дом!». Огоньки легли ему на плечи, задумчиво струились по груди и рукам. Вдруг они скрутились в жгут и пощекотали ему нос. Он чихнул, она шепнула сзади в ухо: «Будь здоров!», и засмеялась. Серега понял, что она решилась. Здорово! « Пошли!» - вскочил он. Она встревожилась: «Ты точно решил? Не пожалеешь? Обратно…» Нет! Он уж точно не пожалеет! Не о чем ему жалеть и некого. Серега встал, пошел было, но обернулся от двери, огоньки зависли ожидающе на ступеньках. Он посмотрел на стол, там еще дополна было выпивки, но впервые за многие годы это в нем никак не отозвалось. Чтож, хороший знак, значит, все правильно и зашагал решительно за огоньками, мимо камней, туда, где накануне видел свет. Кстати, сейчас, мимоходом, он понял, что значат эти камни. Они для нее как посуда, кастрюли там, сковородки, додумывать эту мысль было неохота, да и некогда – было дело поважней.
Свет горел и сейчас, метрах в ста от вагончика над землей висел невысокий купол призрачного голубого света. В шаге от него Сергей остановился, синий рой кинулся его обнимать, а он просто снял валенки и шагнул вперед. Ведь это был её дом.

P.S.Кто знает, кому воздвигали эти жертвенники ? Каких бесов знали в лицо местные шаманы? Для каких пограничных демонов мы – лишь оливье и мандарины? В этой истории всё - правда, неправда только синие огоньки. Только кто возьмётся проверить, насколько они – неправда?