[Yelena]

Гораздо позднее она писала, что раскрывать свои чувства «…кажется профанацией. Только бог и немногие избранные имеют ключ от моего сердца». По мнению Н. А. Раевского, несмотря на то, что Пушкина, как и позже её сёстры, довольно быстро освоилась в обществе, она, воспитанная в провинции, мало была подготовлена для вступления в большой свет.
Пушкин, по словам Фикельмон:…перестаёт быть поэтом в её присутствии; мне показалось, что он вчера испытывал… всё возбуждение и волнение, какие чувствует муж, желающий, чтобы его жена имела успех в свете.
Долгое время считалось, что Наталья Николаевна не занималась семьёй и домом, была пуста и интересовалась только светскими развлечениями. Не последнюю очередь в формировании этого образа сыграла книга П. Е. Щёголева «Дуэль и смерть Пушкина». Щёголев, однако, делал оговорку, что располагает небольшим количеством материала. Позднейшее изучение архивов Гончаровых, писем Пушкиной к родным (письма её к поэту не найдены, а письма Пушкина к жене были переданы Н. А. Меренберг И. С. Тургеневу и опубликованы ещё в 1878 году), перевернуло представление о её личности. Они помогли создать более полный портрет Натальи Николаевны, жены поэта, заботливой матери и женщины, преданной своим родным. В отличие от сестёр, она в письмах никогда не касается своих успехов в обществе, большей частью они посвящены дому, детям, издательской деятельности мужа. Вопреки сложившемуся мнению, «поэтическая Пушкина» была практична и напориста, когда дело касалось её родственников и близких людей.
Семья Пушкиных, после того, как закончились деньги от заложенного Кистенёва, почти постоянно находилась в трудном материальном положении. Жизнь в Петербурге была дорога, Пушкины же, как и многие другие из соображений «престижа», держали большой дом.




В 1835 году Наталья Николаевна познакомилась с французским подданным Жоржем Дантесом и была вовлечена в интригу о её предполагаемой связи с ним, что впоследствии привело к дуэли между её мужем и бароном Дантесом 27 января 1837 года, на которой был смертельно ранен Пушкин. Уместность её поведения в этой ситуации была неоднократно обсуждаема; некоторые, включая Анну Ахматову и Марину Цветаеву, завуалированно или открыто возлагали ответственность за смерть Пушкина на неё, в предположении, что она не могла понять величие мужа и не интересовалась его искусством.
В 1946 году Анри Труайя опубликовал два письма из архива Дантеса, предоставленные его потомками. Письма, датированые началом 1836 года, написаны Дантесом Геккерну, находившемуся в то время за границей. В них Дантес сообщает о своей новой страсти. Предмет её — «самое прелестное создание в Петербурге» (дама не названа по имени), муж этой женщины «бешено ревнив», но она любит Дантеса. На основании этих писем М. А. Цявловский сделал вывод, что:*В искренности и глубине чувства Дантеса к Наталье Николаевне на основании приведённых писем, конечно, нельзя сомневаться. Больше того, ответное чувство Натальи Николаевны к Дантесу теперь тоже не может подвергаться никакому сомнению*.
Однако не все биографы согласны с такими выводами. Письма Дантеса не изучены с археографической точки зрения, без этого нельзя подтвердить время их написания. Содержание писем производит впечатление «нарочитости», неправдоподобности этой «романтической истории». Слова Дантеса о том, что он боготворит её не вяжутся с его поступками: женитьбой на сестре Натальи Николаевны и последующим вызывающим поведением.



Здесь нам хотелось бы высказать одно предположение. … Зачем были написаны эти письма? Стиль писем, в особенности второго, совсем не кавалергардский. Дантесом ли написаны они (мы подразумеваем — черновики), в них как-то чувствуется женская рука. Невольно напрашивается мысль, что это ещё одно звено в травле Пушкина. Не имелось ли в виду их использовать в определённый момент? Они написаны со «знанием дела», чтобы Наталью Николаевну можно было узнать сразу.
После смерти Пушкина Наталья Николаевна с детьми и старшей сестрой Александрой жила в Полотняном Заводе. Возвратилась в Петербург осенью 1838 года, по настоянию тётки, фрейлины Екатерины Ивановны Загряжской. Поддерживала отношения с семьёй Пушкина и его друзьями. Лето 1841 и 1842 годов провела в Михайловском. Очень хотела, чтобы сыновья учились дома, однако по недостатку средств не могла этого осуществить, к тому же они после смерти отца были записаны в Пажеский корпус. При дворе Наталья Николаевна стала появляться в 1843 году, когда от царской четы поступило предложение, от которого невозможно было отказаться. Позже, будучи замужем за Ланским она напишет ему:*Может быть ты не согласишься со мною, но я ещё так мало привыкла к тому, что я что-нибудь значу, и настолько убеждена, что моё отсутствие [на похоронах одной из великих княжон] не будет замечено, так как я не принадлежу к интимному кругу при дворе, что считаю себя в праве позволить себе эту вольность.
Втираться в интимные придворные круги — ты знаешь моё к тому отвращение; я боюсь оказаться не на своём месте и подвергнуться какому-нибудь унижению. Я нахожу, что мы должны появляться при дворе только когда получаем на то приказание, в противном случае лучше сидеть спокойно дома.*

[Yelena]

Претендентов на руку Пушкиной было немало, однако «грозный призрак четырёх детей» (по выражению А. П. Араповой) отпугивал поклонников.
Зимой 1844 года Пушкина познакомилась с Петром Петровичем Ланским (1799—1877), который служил в том же полку, что и её брат. Их свадьба состоялась в Стрельне 16 июля 1844 года. Николай I пожелал быть на свадьбе «посажёным отцом», но Наталья Николаевна, по словам А. П. Араповой, уклонилась от этой «чести». Считалось, что Ланской сделал карьеру благодаря браку с Натальей Николаевной. Однако есть и другие мнения: Ланской был генералом и командиром лейб-гвардии Конного полка ещё до брака с вдовой Пушкина и никаких данных об «особом карьерном росте» после брака с ней нет, а материальное положение семьи Ланских и последующие годы было нелёгким.
Писатель-пушкинист Вересаев выдвинул свою версию второго замужества Натальи Николаевны. Основываясь на опубликованной в монографии Щёголева рассказе некоего де Кюльтра об обычае Николая I устраивать своим любовницам брак с обеспечением покладистому мужу продвижения по службе, Вересаев утверждал, что у вдовы поэта была связь с императором и что её брак с Ланским имел «целый ряд странностей». В доказательство своей правоты Вересаев приводит два факта. Первый — случай, действительно произошедший во время празднования юбилея лейб-гвардии Конного полка. Императору был поднесён альбом с портретами офицеров полка и он пожелал, чтобы рядом с портретом Ланского был помещён и портрет его жены. Второй — сообщение пушкиниста Якушкина со слов очевидца: в середине XIX века неизвестный предложил Московскому Историческому музею приобрести золотые часы с вензелем Николая I по баснословной цене: в часах была секретная задняя крышка, под которой находился портрет Натальи Николаевны. Сотрудники музея предложили неизвестному зайти ещё раз, так как необходимо посоветоваться, прежде, чем совершать такую покупку. Этот человек более не появлялся в музее. Вероятно, это была ловкая подделка «в расчёте, что на такое сенсационное предложение клюнут и сразу же — сгоряча — согласятся за любую цену их приобрести».
*А что касается полкового альбома, то и это поддаётся очень простому объяснению. Мы знаем, что Николай, который ещё при жизни Пушкина не был равнодушен к прелестям и обаянию его жены, хотел, по словам самого поэта, украсить свои балы и приёмы присутствием этой красавицы из красавиц. (…) Захотел царь украсить её портретом и юбилейный альбом.* — Д. Благой
Благой считал, что Вересаев, чересчур увлечённый своей версией, построенной на основании слухов и домыслов, принял её как истину и совершил бестактность:*…повествуя обо всём этом, да к тому же в столь неприятно режущем ухо развязно-игривом тоне, он буквально повторял — притом уже в неприкрытом виде — те намёки, которые содержались в грязном и гнусном анонимном пасквиле 1836 года. Только там они делались в отношении жены Пушкина, а здесь — его вдовы.*
В петербургском доме Ланских в конце 40-х годов во время каникул часто гостили племянник Александра Сергеевича Лев Павлищев, племянник Петра Петровича Павел, сын друга поэта Александр Нащокин.
*В общем, я очень довольна своим маленьким пансионом, им легко руководить. Я никогда не могла понять, как могут надоедать шум и шалости детей, как бы ты ни была печальна, невольно забываешь об этом, видя их счастливыми и довольными*. — Н. Н. Ланская — П. П. Ланскому
В 1856 году супруги Ланские содействовали возвращению из вятской ссылки М. Е. Салтыкова-Щедрина.
Наталья Николаевна сохранила все письма Пушкина к ней (кроме неё на это отважилась только А. П. Керн), несмотря на то, что во многих из них он критикует её. Публикация этих писем в 1878 году всколыхнула новую волну неприязни к жене поэта. Между тем в письмах к жене поэт порой не стеснялся в выражениях, и некоторые из этих выражений не могли быть приятны вдове поэта и она не могла не понимать, что впоследствии их могут использовать для очернения её личности. В какой-то мере в этом случае нельзя не согласиться с Араповой, когда она говорит: «…только женщина, убеждённая в своей безусловной невинности, могла сохранить (при сознании, что рано или поздно оно попадёт в печать) то орудие, которое в предубеждённых глазах могло обратиться в её осуждение».— Н. А. Раевский


Прах Наталии Николаевны был погребен на Лазаревском кладбище Александро-Невской Лавры. Выбита на памятнике одна фамилия : "Ланская".

После её смерти Ланской заботился о внуках Натальи Николаевны от её дочери Натальи Дубельт, которая после развода уехала за границу, а детей вынуждена была оставить в России.

В оценке личности Натальи Николаевны долгое время присутствовали исключительно чёрные краски: она считалась «злым гением» Пушкина, объявлялась главной виновницей его гибели, представлялась пустой куклой, утверждалось, что она была любовницей царя. Пушкин, умирая, предвидел, как тяжело будет ей: «Бедная, её заедят».

Он [Пушкин] хотел нуль [Наталью Николаевну], ибо сам был — всё.— Марина Цветаева

Наталья Николаевна была так красива, что могла себе позволить роскошь не иметь никаких других достоинств.— Павел Щёголев

Пушкин спас репутацию жены. Его завещание хранить её честь было свято выполнено. Но мы, отдалённые потомки, живущие в то время, когда от пушкинского общества не осталось камня на камне, должны быть объективны. Мы имеем право смотреть на Наталью Николаевну как на сообщницу Геккернов в преддуэльной истории. Без её активной помощи Геккерны были бы бессильны.— Анна Ахматова

Позднейшие находки в отечественных и зарубежных архивах, открытие новых писем Пушкиной-Ланской и её родных (относящихся к периоду вдовства и второго брака) да и внимательное изучение уже известных документов переменили ситуацию:

Письма сестёр [Гончаровых] помогли взглянуть по-новому и на их личность. И вот взамен ходячих представлений о них, окрашенных то сплошь чёрным (в отношении Екатерины), то, наоборот, розово-голубым цветом (в отношении Александры), перед нами встают живые человеческие лица, в которых смыты как односторонне обличительные, так и односторонне идеализирующие краски.— Дмитрий Благой

Сопоставляя, таким образом, разрозненные факты из различных источников: свидетельств современников, писем Пушкина к жене, писем самой Натальи Николаевны к брату Дмитрию,— можно с уверенностью сказать, что образ Натали Пушкиной — блистательной и легкомысленной красавицы, сущность которой проявлялась единственно в её страсти к светским развлечениям, оказывается эфемерным. Однако в заключение о Наталье Николаевне Пушкиной-Ланской мне бы хотелось сказать, что в настоящее время в пушкиноведении, как кажется, наметилась другая крайность — чересчур идеализировать жену Пушкина, делать из неё чуть ли не ангела. А она таковой не была, она была живым человеком, были у неё и свои недостатки, и свои достоинства.— Н. А. Раевский



Дети Н. Н. Пушкиной-Ланской

От первого брака (1831 год) с А. С. Пушкиным:

1. Мария (в замужестве Гартунг) ((18?) 19 мая 1832 — 7 марта 1919),
2. Александр (6 июля 1833 — 19 июля 1914),
3. Григорий (14 мая 1835 — 5 июля 1905),
4. Наталья (в первом браке Дубельт, во втором — графиня фон Меренберг) (23 мая 1836 — 10 марта 1913).

От второго брака (1844) с П. П. Ланским:

1. Александра (1845—1919) (муж — И. А. Арапов) — автор воспоминаний о матери;
2. Софья (20 апреля 1846 — после 1910) (муж — Н. Н. Шипов);
3. Елизавета (17 марта 1848 — после 1916) (1-й муж — Н. А. Арапов, 2-й — С. И. Бибиков).

Интересные факты

Внук А. С. Пушкина и Н. Н. Гончаровой, граф Георг-Николай фон Меренберг, был женат на дочери российского императора Александра I

При работе с темой были использованы материалы следующих интернет ресурсов и публикаций :
http://www.liveinternet.ru/users/ste...post133423822/, Благой Д. Погибельное счастье (Женитьба, дуэль, смерть) // Душа в заветной лире. — 2-е, доп. — М.: Советский писатель, 1979.
Вересаев В. Спутники Пушкина. — М.: Советский писатель, 1937.

[Yelena]

Сообщение от Деко Ирине и Лене большое спасибо за новое о старом. Сложная тема... я не большой поклонник Гончаровой, наверное, она была хорошей. Пушкин настолько любим, в том числе мною, настолько человечен, что его смерть в замужестве с Гончаровой неизбежно бросает не лучшую тень на хорошую женщину.

Дорогой Георгий, мы никогда не узнаем всей правды их отношений. Но вот, что мне хотелось бы добавить. Вполне возможно, что Натали не любила и не понимала своего гениального супруга так, этого хотелось бы Раевскому, Цветаевой или Ахматовой. Но я хочу верить в то, что он был с ней счастлив! В свое время меня необыкновенно тронула молитва, с которой Мать Тереза начинала каждый свой день :«Господь! Дай мне силы утешать, а не быть утешаемым; понимать, а не быть понятым; любить, а не быть любимым. Ибо, когда отдаем, получаем мы. И, прощая, обретаем себе прощение…» Думаю, в этом браке Пушкин утешал, понимал, любил, прощал, отдавал...

[Деко]

Я думаю, что она его любила, в чем-то понимала... все никто не понимает. Для меня почти очевидно, что живя рядом с ним, она не осознавала масштабность его личности.
Думаю, что Пушкин был счастлив с нею.
Вопрос в моем отношении к ней в другом, как я понимаю, я не одинок в этом - она могла изменить ситуацию и не изменила. Из-за того, что она его не понимала, скажем, не ценила, как нечто выдающееся - мир потерял Пушкина. Только произошло это совсем не из-за нее... Но она никак не повлияла на ситуацию, наоборот, оказалась не в то время не в том месте... Вот этого ей и не могут простить пушкинисты.
Камни в бедную женщину бросать не надо... Просто есть сожаление, что могло быть по-другому.