[Мойша]

Работа в государственных музейных хранилищах имеет много плюсов для ушлого человека. Тут и производственные помещения, и мастерские с оборудованием, тут и возможность доступа к оригинальным предметам, если работа требует точного копирования утраченных элементов, увидеть и скопировать которые можно только на музейных экспонатах. Вот тут возникает, правда, довольно щекотливая ситуация. Музейные фонды предназначены для хранения объектов культуры, а не для коммерческой их эксплуатации. От музейных работников можно слышать много интересного о том, насколько строго обстоят дела с доступом к единицам хранения. Чуть ли не под видеокамеры, в присутствии милиционера и при наличии допуска от дирекции. Ни-ни, чтобы кто-то смог просто так трогать экспонат руками! Это же памятники! Однако, вот что можно узнать о порядке хранения нашего культурного наследия из одного из писем нашей учёной дамы:

«…И на формы было взято 30тыс.туб,а не 45.Т.к.одна форма стоит 15тыс,а форм снималось две…
…По поводу ручки для чашки со стеклянным дном,*** было сказано,что если у него есть возможность договориться по поводу аналога, пусть договаривается. На что *** отказался...Пожалуйста, можно договориться с "............" о снятии форм, но опять-таки, это будет стоить дополнительной суммы для снятия формы другим человеком.»
Вот так, господа, всего за 15 тыс. рублей для вас услужливые люди снимут слепки с "............" экспонатов. Получит ли экспонат в процессе снятия форм какие-либо повреждения красочного слоя или позолоты, господ, допущенных до хранения нашего национального состояния, не волнует. Их волнуют цифры: 15, 30, 45 тысяч… Обратите внимание, услуги и расценки на услуги определяются не заказчиком, а исполнителем. Как легко торговать тем, что тебе не принадлежит, и даже касаться чего ты не имеешь права! А кто узнает? Никто, увы, так и не узнал бы, не напиши дама, по дремучей глупости своей, письмо.

Может возникнуть вопрос: а почему же не обратиться к другим, в профессиональном плане более подготовленным и не настолько алчным, имеющим какие-то понятия о совести и морали, людям? Ответ достаточно прост: их либо просто-напросто нет, либо они в силу вполне объективных причин недоступны для частного лица. Как правило, специалисты высокого уровня загружены своей плановой работой до такой степени, что у них просто физически не остаётся времени для выполнения частных заказов. Зато целая когорта штатных музейных реставраторов практически болтается без дела, не утруждая себя особо заботами о вверенных им для сохранения и консервации объектах, но охотно принимая заказы на стороне. Собственно, большого греха в том, что штатный музейный реставратор подрабатывает в свободное от основной работы время на частных клиентах, нет. Официальные расценки на реставрационные работы не очень велики, зарплаты работников культуры достаточно скромны. Проблема заключается в другом. Несмотря на не очень блестящее материальное официальное вознаграждение за свои труды, мало кому из мастеров приходит в голову пуститься в самостоятельное плавание по волнам малого бизнеса. Причин много и все очень весомые. Во-первых, так исторически сложилось, что к человеку, работающему под вывеской государственного учреждения, доверия больше. Они, госслужащие, дескать, аттестованные и специально обученные профессионалы, работающие с предметами музейного уровня. Что они с этими предметами делают и каково качество производимых ими работ, мы, правда, судить не можем. Раньше, при советской власти, проводились, по крайней мере, регулярные выставки работ реставраторов, на которых можно было воочию оценить уровень и качество проведённого вмешательства. Честно говоря, и в те годы многие предметы на этих выставках производили впечатление не «спасённых шедевров», а «навеки убитых» памятников культуры. До сих пор у меня перед глазами стоят ампирные чашки со странными золочёными загогулинами вместо ручек и весёлым, жизнерадостным блеском свежей позолоты на туловах. В описании можно было прочесть и о применённых реставрационных материалах: «…эпоксидная смола, сусальное золото». Зная о замечательных свойствах эпоксидной смолы, которые хороши для любых ремонтных работ, но совершенно неуместны при реставрации антикварного фарфора, нетрудно представить себе все необратимые последствия такого вмешательства в памятник. Таков был уровень музейной реставрации двадцать-тридцать лет назад. Да, не было методик и материалов, не было доступа к зарубежному опыту, не было школы. Но сейчас? Увы, прогресс и эволюция обошли эту область стороной. Говорить о наличии российской школы реставрации не приходится. Талантливые мастера есть, а школы нет. Применяемые материалы по-прежнему принадлежат к предыдущим поколениям, из-за высокой стоимости современных. Частный заказчик порой готов оплатить дорогостоящие современные составы, но вот беда – реставратор не готов с ними работать. А если даже и освоит технологию, то соблазн обмануть клиента, подменить суперсовременный материал дешёвым заменителем настолько силён, что перевешивает все аргументы здравого смысла, подсказывающие очевидную вещь: обман будет рано или поздно обнаружен и за него придётся отвечать. Вот тут-то на руку самозваным врачевателям старины опять приходит вывеска государственной конторы. Если что, всегда можно поднять крик до небес, что воротилы чёрного рынка запугивают и угрожают честному и бескорыстному служителю муз, взявшемуся им помочь не мзды ради, а только из любви к искусству! Угадайте с трёх раз – на чьей стороне будут правоохранительные и судебные органы? Тем более, что сами процессы договора о характере и масштабе предполагаемых работ и его оплате, передача предметов и необходимых реставрационных материалов, сама оплата – происходят без какого-либо юридического оформления, на честном слове и на доверии, которого в массе своей горе - исполнители не заслуживают.

Во-вторых, содержание мастерской со всеми вытекающими отсюда накладными расходами – удовольствие не из дешёвых. Гораздо проще и приятней использовать служебные помещения: и дома порядок, и за электричество, воду, площади и оборудование – бюджет заплатит. А накладные расходы неизбежно ведут к удорожанию работ, стоимость которых и так поднята тружениками реставрационного фронта до таких высот, что дальше ехать уже некуда.

[Мойша]

«…После того, как мне был выдан аванс в конце мая в сумме 2тыс.дол.,…»

Вот такие суммы фигурируют в прайс-листах. И довольствоваться после столь обильных гонораров более скромным вознаграждением за свой труд? Нет уж, лучше вообще тогда ничего не делать! И не делают. Мало кто из музейных работников, уволившись со службы, продолжает заниматься оказанием реставрационных услуг населению. Хлопотно за свой счёт и на свой страх и риск.

Ситуация с вакуумом юридического сопровождения очень устраивает господ шабашников. И совершенно не устраивает заказчиков. Но…Но попробуйте предложить кому-нибудь из реставраторов составить договор и оформить его у юриста. «Что? Зачем мне эта канитель? Вы что, мне не доверяете? Да никто, никогда у меня ничего подобного не требовал! Не нравится – ищите другого!» Другой произнесёт тот же текст. Корпоративный заговор. И, поскольку ситуация безвыходная, оказывается клиент в заложниках. Теперь с ним можно делать всё, что заблагорассудиться: обращаться как с холуём, ничтожным просителем, шантажировать, угрожать, просто скандалить (есть люди, для которых вечный перманентный скандал – образ жизни, они и за работу-то берутся, очевидно, только лишь для того, чтобы успешно довести дело до скандала и наслаждаться, плескаясь в мутных волнах грязи)… Можно вернуть кое-как халтурно подлатанный предмет (хорошо ещё, если не безнадёжно погубленный) и потребовать оплаты, как за работу высшего разряда. Можно в процессе поднять цену, ссылаясь на что угодно, на любые , пусть даже самые абсурдные, обстоятельства.

«…И уж если на то пошло, цена на франц.сахарницу не 350,а 400…»


Можно отказаться переделывать халтуру и потребовать дополнительных ассигнований на работы по устранению брака.

«…В данный момент из ваших вещей сахарница ИФЗ, чашка, как вы называете французская сахарница и два блюдца. За одно блюдце и чашку заплачено, они переделываются.»

Если клиент заартачится, можно не возвращать вещь до тех пор, пока не заплатит и только на определённых условиях его, клиента, капитуляции: где, когда, за сколько и при каких обстоятельствах, решать не ему.

«…Видите ли ***,никто не отказывается вернуть вам ваши вещи… ,но при этом не учитывается ни сумма, ни возврат вам этих вещей, да какие деньги - это же для вас мелочи…»

Согласен, трудно пробираться в потоке сознания автора этих строк, грамотность которой находится на том же уровне, что и её профессионализм. Но смысл приблизительно таков: «Да отдам я вам ваши побрякушки! После того, как вы мне ещё раз заплатите. Ну что вы, как дети малые? Для вас же, грязных спекулянтов, тысячи долларов – не деньги. Упёрлись они, понимаешь…»

«…приходилось выслушивать с его стороны угрозы по телефону,когда как ему казалось не вовремя были сделаны или не сделаны вещи которые ему были нужны, срочнно после неудачи с его Австрийским золотом, эти вещи пришлось переделывать. Если учесть, что чашка кобальт. переделывается не из-за плохой работы, а извините, из-за дурости ***…»

«…Говорю еще раз, кода теперь удаляться доделки и тонировки с сахарницы ИФЗ формы для которой У ВАС. Окончательно высохнет золото внутри чашки Гарднера, которую приносили для восполнения ручки и золочения бортика, а теперь вам захотелось ее вызолотить изнутри,да так, чтоб горело!а это не совпадает с авторскими задумками и стоит совсем работка по-другому,нуда ладно!И пройдет проверка на усадку лака на кобальтовом блюдечке,надеюсь *** ничего там больше химичить не будет?Для повторного осквернения моего имени в Питере?Блюдце марколини давно уже готово,осталось высохнут лаку на бокале или как вы его называете сахарницы французского производства.И отдам в присутствии владельца сафроновских вещей,при этом получив расписку,что все вещи у вас.И верну 500 долларов при условии,что вы принесете чашку со стекл.дном для удаления доделки!»

Вот такой стиль общения с клиентом…Претензии, шантаж, угрозы, условия, счёты-перерасчёты.

А куда он денется? Попробует забрать своё имущество силой? А бумаг-то нет! Значит – получится с его стороны чистый бандитизм, статья УК. А у «художника», если что, будет-таки расписочка! И всё чисто. Цирк продолжается! Очень дорогой цирк…

[Мойша]

История 3. Всякое-разное-интересное.

Помимо вышеупомянутых историй, случается еще много всякого по мелочи. Ну, к примеру, покупка вещи в одном из крупных венских антикварных магазинов происходила так. Присмотрели один из предметов, вроде хочется купить, но цена великовата. Предлагаем свою цену, процентов на двадцать ниже, чем указанная в прайсе. Владелица магазина обещает связаться с хозяином вещи, предлагает вернуться обратно через час. А через час нас ждет маленькое представление. Мы возвращаемся, мило беседуем с хозяйкой магазина, приглашает нас в рабочий кабинет. После пары минут разговора нам озвучивают, что скидку сделать не могут, при этом явно видно , что наша собеседница чего-то ждет и уже начинает немного нервничать. Выходит из кабинета, возвращается, раздается телефонный звонок, говорит пару минут по телефону, кладет трубку. И радостно нам сообщает, что только что ей звонили итальянцы, они интересуются тем же предметом, что и мы, но если мы поторопимся, то вещь достанется нам. Ну что же, итальянцы, так итальянцы, - говорим мы. –пусть эта прекрасная вещь достается им, а мы хотим ее, но со скидкой. Хозяйка в замешательстве, от нас явно ожидала не такой реакции на это маленькое шоу.

Идем к выходу, уже у двери нас догоняет хозяйка со словами, что так и быть, нам, как хорошим клиентам, она готова предоставить скидку, причем скидка в итоге именно та, о которой мы просили изначально.

И таких разводилок, по-настоящему, очень и очень много. Так что единственный совет – друзья, будьте бдительными! Антикварный бизнес такой же бизнес, как и любой другой. Да, у него своя специфика, предметы искусства содержат в себе все то лучшее, что может создать талант человека. Так вот и изучайте эту кладезь таланта, интересуйтесь, читайте, ходите в музеи, получайте удовольствие от этих самых талантов, воплощенных в чем-либо! А вот при покупке вещей надо руководствоваться в основном здравым смыслом.

История 4. Игры, в которые играют…

Всё, что связано с коллекционированием предметов искусства, можно, так или иначе, назвать игрой. Процессы поиска и приобретения предметов сопряжены с большим количеством приключений, порой авантюрного характера, которые могут дать (и неоднократно уже давали) обильный материал для остросюжетных произведений литературы и кино. Да и само вложение денег в художественные объекты – сродни покупке акций и биржевой игре. Мало кто может предсказать, как изменится ценообразование на ту или иную категорию антиквариата в краткосрочной перспективе. С долгосрочной (от 50 лет и далее) перспективой, всё более или менее ясно: цены, в конце концов, будут выше, чем на момент покупки. Но, мало кто может позволить себе роскошь удовлетвориться таким очевидным прогнозом и не беспокоиться о своих вложениях, порой весьма солидных. Ликвидность коллекционных активов крайне важный аспект как для фанатичного собирателя, так и для арт-дилера. И оба они с волнением следят за торговыми площадками, на которых, главным образом, и формируется цена на произведения искусства – за аукционными торгами.

Аукционы, несмотря на многие общие черты с валютными и товарно-сырьевыми биржами, имеют ряд своих характерных особенностей, сообщающих им наряду с сухой прагматикой финансового института, некоторую эффектность спортивного зрелища в соединении с определённым драматизмом, присущим игорным заведениям. Да, по многим признакам, аукцион – это азартная игра. И как любая азартная игра, он строится на эксплуатации самых примитивных, порой низменных, сторон человеческой натуры: алчности, зависти, потребности самоутверждения и доминирования, хищнических инстинктах. Как любая азартная игра, аукцион подобен наркотику, развивая устойчивую зависимость не столько от процесса коллекционирования, которому он как бы должен способствовать, сколько от самого процесса торгов, который вызывает у его участников бешеный выброс эндорфинов, адреналинов и прочих гормонов, имеющий следствием определённые изменения сознания: от эйфории до депрессии.

Нельзя, однако, отрицать наличия в аукционной жизни и здорового спортивного начала. Ведь, в конце концов, главной целью участника является не нажива в чистом денежном выражении, и главным призом в изнуряющей борьбе становится для него не мешок с деньгами, а предмет коллекционного вожделения, вызывающий, порой, у людей несведущих лишь саркастические улыбки и характерные жесты пальцем у виска. Но это, увы, лишь ложка мёда в бочке дёгтя.

Поскольку речь всё-таки идёт о деньгах, и даже об очень больших деньгах, все лирические и романтические мотивы выполняют лишь роль нарядной вывески. Глубинные же механизмы аукционной деятельности выглядят довольно непривлекательно. У всех сторон процесса – от участников до устроителей – есть огромное количество способов и уловок для разного рода махинаций и афёр, призванных принести совсем не спортивными, более того – не всегда законными, способами желаемый профит их инициатору.

Сам заявленный принцип аукционной торговли: предмет торгов достаётся в честной борьбе сильнейшему и настойчивейшему участнику, на поверку не имеет ничего общего с реальным положением вещей. Есть приёмы, позволяющие заинтересованному лицу приобрести желаемый предмет практически по стартовой цене. А как же устроители? – спросите вы. – Ведь для них, чем выше конечная цена, тем больше прибыль? А прибыль, господа, как известно, бывает двух видов: белая и чёрная. В последнем случае почти официальное её название у нас в России – «чёрный нал». А теперь попробуем решить простую задачку!
Предмет при нижней цене эстимейта в 1000 евро продаётся в результате сумасшедших торгов за 3000. Что имеет устроитель? Устроитель имеет выплаты комитенту от продажной цены и полное обложение всеми видами налогов доставшейся ему в качестве комиссионного вознаграждения суммы. Допустим, после всех удержаний и расчётов, она составляет 300 евро.

Другой вариант. Тот же предмет, при том же эстимейте, продаётся за 1200 евро. Почему? Да мало ли…Ведущий «не увидел» руку торгующего, с торгующим по телефону – связь вдруг прервалась на самом интересном месте, про заочную ставку третьего торгующего забыли или потеряли её…Что в этом случае имеет устроитель? Правильно – все выплаты исходя из цены 1200 евро. Чистой прибыли, допустим, 50 евро. И всё это выглядело бы на первый взгляд безумно глупо с его, устроителя, стороны, если бы покупатель не выплатил ему некоторое время спустя некую сумму наличными. Предположим – 800 евро.
Теперь считаем. Первый вариант: чистая прибыль устроителя – 300 евро. Второй – 850. В первом варианте покупатель вынул из кармана 3000, во втором – 2000. Все довольны, все в барышах. Есть, правда, и проигравшие: второй претендент на вещь и сам владелец вещи, но они в этом раскладе никого не интересуют. Вопросы есть? Вам кажется, что такие истории – плод больной фантазии автора, большого любителя конспирологии? Так вот вам пример из собственной практики…

[Мойша]

Расскажу об одном из первых опытов участия в торгах на зарубежных аукционах.

Выбор сделан, лоты отобраны, определена и наиболее приемлемая для покупки цена. Планирую поучаствовать в торгах лично, но разница между временем прилета и началом торгов весьма невелика, всякое бывает в графике движения воздушных судов. Вплоть до многочасовых задержек рейса. Ну что же, есть способ избежать риска и нервотрёпки – заочная ставка. Ставка сделана, письменное подтверждение получено (обратите внимание на этот момент).

Рейс в славный город Амстердам прибывает вовремя. Беру такси и лечу в аукционный дом, к слову сказать, не маленький и захудалый, а крупный и всемирно известный. Торги в самом разгаре, но до вожделенных мною предметов очередь еще не дошла. Ага, вот и первый лот - пара ваз. Их было решено купить, во что бы то ни стало. Цена начинается с нижней границы эстимейта, из зала торгуются отчаянно, но мою ставку перебить никому не удалось. Победа! Жду следующего интересного мне лота: часть чайно-кофейного сервиза начала 19 века с чудесно написанными миниатюрами. А вот и он! О чудо, при эстимейте в 5000-7000 европейских рублей, торги за него начинаются с 2500! Несколько шагов, цена замирает на 3500 и дальше уже не поднимается. Поскольку моя заочная ставка составляла почти две начальных цены, расцениваю данные торги как полную и бесповоротную победу и радостно иду оплачивать и получать вожделенные раритеты.

И тут начинается самое интересное. Выдают счет, но только на первый лот... На мой удивленный вопрос, а где же еще один выторгованный мною лот, следует не менее удивленный ответ, что другой предмет куплен кем-то иным.
- То есть, как это так? - спрашиваю. - Я и ставку делал заочную.
- А мы, - отвечают - никакой заочной ставки от вас не получали. Вещи проданы другому клиенту.
А вот тут вернемся к тому моменту, когда было обращено особое внимание на получение письменного подтверждения. Именно письменного и никакого иного, желательно с исходящим номером или, в крайней мере, с именем лица, выдающего сие подтверждение. В общем и целом оно и было предъявлено мною на радость мне же и явное недовольство аукционистов. Кто-то остался без предметов, но уж точно не я! Если бы самолет задержался, не видать мне моего сервиза. Таинственный друг устроителей-аукционистов быстренько получил бы счёт, оплатил его, вещички упаковал и - ищи его свищи. И любезные господа в хороших костюмах с глубочайшим сожалением разводили бы передо мной руками: «Ошибка, дескать, вышла, всякое бывает! Примите наши извинения…» Бывает-то оно, бывает, но почему-то подобных предметов за последние восемь лет на аукционах больше не появлялось. Если бы такая «ошибка» случилась с какими-нибудь широко растиражированными и часто встречающими предметами - ну да, все люди, все ошибаются, с кем не бывает? А здесь редкие и уникальные вещи, да еще и уходят в полцены. Одного только не учли любезные господа, сотрудники крупного аукционного дома, что клиент, сделавший ставку заочно, вдруг окажется в зале. Но, думаю, учтя и осмыслив эту свою ошибку, их изощрённый ум придумает трюк, позволяющий исключить такого рода проколы в дальнейшем. В крупных аукционных домах работают очень умные и находчивые люди. Дураков, работающих «на дядю за идею», там не держат…

Но это, как говорится, ещё цветочки! В конце концов, не получи я этот лот, все мои потери выражались бы только понесённым моральным ущербом. Помните, из советских времён, как неприятно было чувствовать себя дурачком, который отстоял очередь за дефицитными кроссовками, а та последняя пара, которая должна уже стать твоей, продаётся в наглую, практически на глазах, «своему человеку» с чёрного хода? Обидно, конечно, но деньги, во всяком случае, остаются в кармане.

Совсем другое дело, когда ты лишаешься и предмета, и денег. То есть, опять-таки говоря русским языком, становишься жертвой кидал. Если кто верит до сих пор, что кидалы живут только в не очень развитых странах, а граждане Евросоюза изжили это позорное явление тысячу лет назад, тому не следует выезжать с деньгами в Европу. При всём внешнем лоске и респектабельности, при всех громких именах и брендах, цивилизованные капиталисты с азартом и упоением занимаются вульгарным напёрсточничеством при первой предоставляющейся возможности. Уголовный кодекс они, как и О.Бендер, свято чтут. Но любая оплошность, любая невнимательность или небрежность покупателя мгновенно используется любезными господами в хороших костюмах с такой виртуозностью, которой позавидовали бы матёрые «лохотронщики» с Курского вокзала начала 90-х. И чувствуют они себя при этом прекрасно! Не мучаются угрызениями совести и совершенно плевать хотели на то, что подумают о них, таких чистых и культурных европейцах, эти «дикие русские». Опять-таки, дабы не быть голословным бичевателем «загнивающего Запада», приведу ещё один пример из собственной практики.

История произошла весной 2008. На парижском крупном аукционе было куплено некое количество лотов, в каждом лоте от 2 до 12 предметов фарфора, общим счетом около тридцати. Ну, раз уж купили - надо забирать. Сказано – сделано. Приходим в достопочтенный аукционный дом, как положено - со счетами и подтверждением оплаты. Идем в отдел доставки, предъявляем кипу бумажек:

- Бонжур.
- Бонжур! Сейчас вам все выдадут.
И выдают. Уже упакованные вещи.

Как-то странно это все. Ни в жизнь такого не было, чтобы буржуи: а) бесплатно что-то паковали; б) вообще что-то паковали. Обычно, все купленное на аукционе выдают как есть, а уж паковать извольте сами. И не столько из экономии, сколько из простых соображений, имеющих избавить продавца от ненужных неприятностей: после совершения факта купли-продажи вещь юридически принадлежит уже покупателю, и все проблемы по упаковке при передаче вещей ложатся на нового владельца. Таким образом, аукцион снимает с себя всю дальнейшую юридическую и, соответственно, финансовую ответственность за сохранность данных предметов. Все претензии за дефекты и повреждения изделий, возникшие в результате упаковки и транспортировки, владелец может предъявлять кому угодно, но только не аукционному дому. Очень разумно и правильно, ничего не возразишь.

Вот такие правила, вот такая техника юридической безопасности. И вдруг – полное ими небрежение и фантастическая «щедрость», что выглядело ну уж очень подозрительно, несмотря на обезоруживающую любезность и широкие дружелюбные улыбки любезных месье в хороших костюмах. На всякий случай решили проверить. Для начала хотя бы по количеству. Считаем раз, считаем два – по количеству не сходится. Начинаем все разворачивать и проверять по предметно, под недобрые взгляды работников отдела.

–Ах, эти русские, им тут все упаковали, а они недовольны. Дикари, азиаты, что ещё скажешь! Наш аукционный дом существует двести лет, и чтобы такое… Гангстеры, мафия… Привыкли там у себя, в Сибири, солидным людям не верить!

После получасовой проверки и пересчета выяснилось, что нет в наличии тарелки, причем в один лот их входило две, одна – вполне себе среднего толка, а вот другая – весьма и весьма интересная, из-за нее лот и был приобретен. Сообщаем об этом работникам отдела выдачи, затем начинается шоу! Трое сотрудников отдела начинают, глядя в потолок, ходить по огромному залу и делать вид, что они что-то ищут. По прошествии еще получаса, нам сообщают, что тарелку найти не могут, но ее обязательно найдут и пришлют нам в Россию. Это если найдут, а если нет? Поскольку вторая тарелка остается у нас, деньги за первую потом вернуть обратно будет ой как непросто. Да и как посчитать, что и сколько стоило, если это продается вместе? В общем, раз уж наша интересная тарелка (1200 евро за два предмета) куда-то подевалась, мы решили вернуть им обратно и ту, которая так себе. Еще минут сорок было потрачено на изъяснения с кассиром, вызов разных сотрудников и написание бумаг на возврат. Не буду кривить душой, деньги были возвращены через три недели. Но если не решили бы мы проверить все на месте, и предмета бы дома не досчитались, и, естественно, ни о каком возврате не могло бы быть и речи. Это, кстати, отличительная черта всех европейцев, продающих что-либо русским. Россия далеко, пока привезут, да пока распакуют, да пока поймут, что к чему…А обратно не каждый вернётся, ибо дорого: те же 1200 евро, если не больше, придётся заплатить за дорогу и проживание. А если и вернётся, без адвоката ничего не докажет. А адвокат от 250 евро в час…Можно, короче, с ними, со скифами, не церемониться!

[Мойша]

Вот такая история случилась с нами в большом солидном аукционном доме на букву К, где работает очень много любезных господ в хороших костюмах из приличных буржуазных семей.

Трудно сказать, что там учудили с тарелкой господа аукционисты: продали её «своему», вульгарно разбили или потеряли. Вопрос не в этом. Вопрос в том, что репутация своего заведения оценивается ими всего в 1200 евро. А мы-то с таким благоговением взираем на эти всемирно признанные бренды!

Помимо этих игрищ с покупателем, которыми не брезгует заниматься само руководство аукционных домов, есть ещё масса других, проводимых как владельцами предметов по сговору с тем же руководством, так и вообще людьми сторонними, аферистами, не имеющими ни к аукционному дому, ни к продавцам ни малейшего отношения. Смысл этих махинаций в данном случае один – «развести» потенциального покупателя на такие деньги, которые из него только можно вытрясти, находясь в рамках закона.

Тут, конечно, нужно быть немножечко психологом или иметь немножечко информации о потенциальной жертве. Если становится известно, что некий собиратель настолько фанатично предан своему увлечению, что стоимость предмета имеет для него второстепенное значение по сравнению с возможностью им, предметом, обладать, можно с уверенностью прогнозировать аукционную будущность несчастного. За любую вещь, на которую он сделает ставку, с ним будут нещадно торговаться, поднимая цену до заоблачных высот. Как правило, делает это владелец, либо сам, либо – через подставных лиц. Зачастую – с ведома устроителей. Практически на каждом аукционе можно наблюдать массу случаев, когда мало кому интересный предмет взлетает до невероятных цифр, а спустя некоторое время опять появляется в аукционной продаже по первоначальной цене. Это значит – не правильно был рассчитан финансовый потенциал жертвы. А владельцу выкупать свой предмет по нереальной цене нет смысла (кроме случая, о котором несколько позже). Вот и выставляют стыдливо несчастный лот спустя какое-то время вновь в продажу. Если он продаётся, то продаётся, как правило, по вменяемой цене в районе эстимейта. Второй раз играть не рискуют, уж больно скандальная история может получиться. Разумеется, проделывать такие штуки владелец может только с согласия руководства аукциона и при наличии некоторых с ним финансовых договорённостей.

Есть, во всяком случае – была, в России (вернее, ещё в СССР) в конце 80-х годов, на первых антикварных аукционах, другая, более примитивная разновидность «развода» покупателя на деньги. Занимались этим в основном бывшие и практикующие шулера – большие специалисты в области знания психологии азартных игроков. Заприметив заядлого коллекционера и определив приблизительный круг его интересов, они вступали с ним в ожесточённую борьбу. Первый предмет непременно доставался им. В дальнейшем, либо до начала торговли, либо в самом её начале, такой «конкурент» подходил к своей жертве и делал заманчивое предложение: «Ты за этим предметом пришёл? Я тоже. Слушай, что мы будем цену друг другу набивать? Давай, возьмём по старту, а потом разыграем?» Обрадованный возможностью избежать значительных финансовых потерь, коллекционер соглашался. Предмет выкупался, а дальше… Как вы думаете, кто становился счастливым обладателем артефакта? А становился им, само собой, после непродолжительных, двухсторонних уже, торгов беззаветный любитель прекрасного. При этом, он был совершенно искренне рад, так как ему казалось, что сэкономил он целое состояние. Бороться с этим способом отъёма денег было относительно несложно. Достаточно было проявить некоторую выдержку, обуздать свои нервы и дать искателю лёгких денег несколько раз приобрести совершенно не нужные ему вещи по завышенной им же самим цене. После этого, интерес аукционного шулера переключался на более несдержанную в своей собирательской страсти жертву. А предметы? Предметы неудачливый паразит либо добровольно продавал своему несостоявшемуся донору даже дешевле покупной цены, либо выставлял их опять на торги спустя какое-то время, опять-таки по более низкой цене.

Однако, все рассказанное выше, с точки зрения финансовой – детский сад, несмотря на то, что речь идёт о тысячных суммах. Настоящая, по-взрослому, игра начинается, когда в дело вступают могучие арт-дилеры, интересы которых измеряются миллионами.

Поскольку аукционы оказывают огромное влияние на ценообразование на антикварном рынке, игра в раскручивание какого-либо сегмента его – удовольствие дорогое, не для дилетантов. Хотя именно они, дилетанты, и становятся главными дойными коровами. Схема, как и все схемы пирамидального характера, предельно проста и выглядит, приблизительно, так:

(тяжкий, непосильный труд) некий крупный арт-дилер скупает определённое, доступное ему, количество предметов по некоей тематике, цены на которые достаточно низки, ввиду низкой же их востребованности, которая может быть следствием как объективно невысокой коллекционной значимости предметов, так и недостаточной популяризации темы
(артподготовка) выпускается каталог или альбом, организуется рад публикаций в специальных изданиях по освещению «вновь открытого» сектора рынка
(шах) на одном из крупных аукционов происходит феноменальный ценовой рост именно на эти предметы, внимание к которым было привлечено ранее, но не оказало значительного влияния на ту ценовую нишу, в которой они находились до того
(мат) в среде мелких, средних и крупных дилеров, среди недалёких частных инвесторов в предметы истории и культуры начинаются ажиотаж и лихорадочные поиски вожделенных якобы кем-то предметов, цены взлетают на порядки, организатор спокойно и с достоинством распродаёт своё собрание
(похмелье) спустя некоторое время, все участники игры (кроме организатора) с удивлением обнаруживают, что продают вещи друг другу, цены падают, жизнь возвращается в нормальное русло, неудачник плачет, порок торжествует, добродетель наказана

Занавес!
Как мы видим, роль аукциона в этой акции – решающая. Именно он производит тот взрывной эффект, цепная реакция от которого приводит к хаосу на рынке и, как следствие этого хаоса и появления сопутствующей ему «мутной воды», позволяет заинтересованным лицам наловить в ней достаточное количество рыбы. Это тот самый случай, когда владелец сам поднимает цену на свои предметы и сам же их честно покупает. Как у нас повелось, проиллюстрируем схему несложным арифметическим примером с условными цифрами.

Куплено сто предметов по 100 евро. Итого – 10.000 вся закупка. Публикации – 2000 евро. Выставлено на аукцион и продано по 2000 евро пять предметов – 10.000 евро. Итого, за вычетом денег, полученных от аукциона за свои же предметы (прибл. 50%, т.е. 5000), накладные расходы ещё 7 000. В общей сложности, на всё про всё израсходовано 17.000. Теперь, даже если продавать оставшиеся 95 предметов в половину аукционной цены, прибыль от их продажи составит 95.000. Таким образом, минимальная чистая прибыль: 95.000 – 17.000 = 78.000. Проект полностью себя оправдал и дал эффективность на уровне около 450%. Наркобароны отдыхают. Что и требовалось доказать.

Если проследить историю антикварного рынка, можно найти достаточное количество историй такого рода. Взлетали цены на никому непонятных художников, на сомнительные по своей эстетике объекты декоративно-прикладного искусства, на серийный коллекционный тематический продукт… Нельзя сказать, что их покупатели никогда больше не увидят тех денег, которые они за них заплатили. Увидят, конечно. Но – в долгосрочной перспективе, если кому посчастливится дожить…

В заключение – несколько слов, призванных несколько развеять то мрачное представление, которое может сложиться от прочтения всего вышеизложенного. На самом деле, система аукционной торговли вполне имеет право на жизнь и может во многих случаях быть эффективным способом оборота старых предметов. Помимо крупнейших мировых «акул» аукционного бизнеса, существует огромное количество средних, мелких и мельчайших аукционных домов и просто случайно организованных аукционов, главной целью которых являются не разработки и реализация стратегических схем по потрясению антикварного рынка, а торговля, как таковая. Обычная валовая торговля, эффективность которой зависит не столько от астрономических цен, сколько от скорости оборота предметов. Там задача ставится просто и сурово: продать по любой профитной цене, дабы избежать затаривания и связанных с ним ненужных затрат. Именно там лоты торгуются не только в сторону повышения, но и в сторону снижения, до первого интереса. Труд тяжёлый, но дающий вполне стабильный доход хозяевам и приносящий покупателям не столько головную боль от высокого накала страстей, сколько радость, которую может дать недорогое доступное удовольствие, сопровождающееся обязательным призом в виде удачной покупки.
Кораблев М. Соколенко М. 2008 год.©

[NEO]

Мойша,с превеликим удовольствием прочитал. Хочется в книжном варианте.

[Карамель]

Уважаемые Мойши!
Маленькие антикварные трагедии потрясли... и так трясешься над своими сокровищами, как Скупой Рыцарь...ходишь вокруг желанного предмета как дон Хуан вокруг донны Анны, а тут еще аукционные дома устраивают пир во время чумы..
Не верьте буржуинам! Все проверяйте, разговоры с реставраторами записывайте на диктофон...Держитесь! И да пребудет с Вами сила...то есть ИФЗ

[Krue]

у-ух! прочитала ,как детектив на одном дыхании

про услуги реставраторов- все, те же самые кривляния в любом узком сигменте услуг, по крайне мере в питере

[PorzelanSW]

По поводу аукционов , не все так однозначно. Мой опыт участия( 1,5 десятка торгов) не настолько мрачен...))) Есть масса очень положительных примеров. От полемики пока воздержусь. Перечитать хочу, с утра...)))

[PorzelanSW]

Сообщение от Карамель тут еще аукционные дома устраивают пир во время чумы..

Ой... не знаю...С разными немецкими аукционами мне приходилось сталкиваться. И с крутыми, и средними, и никакими....)))Азиатом никогда себя не чувствовал. Скорее, наоборот! Нужны доп.фотографии - пожалуйста. Бесплатно! По реставрации никогда не ответят. Как правило, напишут, что не видят. И будут правы. Кстати, не все дают цены ухода. Хорошо знаю, что это результат давления наших же, русских дилеров. Их цель понятна. Очень люблю, например, аукцион Мартин Вендл. В режиме онлайн прекрасно видишь, как меняются цифры. В течение суток получаешь счет и номер почтового отправления. У меня был случай, когда я в банк только собирался, а посылка ко мне уже ехала!!! Или , скажем, понадобилась мне книга для работы, 1924 года издания. Тупо искать ее в Германии, мне было лень. Я написал письмо, крупному книготорговцу изданий по искусству, у которого уже покупал каталоги. Он торгует только современными изданиями. И что вы думаете? Он нашел эту книгу, купил и отправил ее в Москву. Добавил к своим расходам, только стоимость пересылки. Ни одного цента комиссионных!!!Я это по документам вижу,которые он мне тоже прислал. Т.е к чему я все это. Нет системы отношений европейцев и азиатов. Есть обычные живые люди. Естественно разные. Мне, почему то, больше везет на хороших.