[nomados]

georg, Мне кажется, что Горбачева в церкви никогда не было. Так, нет?

[eddi]

nomados, слышал про метровый кулич...пекли его слоями...подрезали на форму и бливали ....и создавалось ощущение единого цеелого...
Всех с праздником.

[nomados]

eddi, С праздником!!!

[georg]

Сообщение от nomados georg, Мне кажется, что Горбачева в церкви никогда не было. Так, нет?

Что сказать? Сам я с ним рядом в церкви не стоял.))) По телевизору его в церкви не видел. Говорят, когда жены, Раиса Максимовны, приговор по здоровью уже ясен был, даже тогда он к небесам не обернулся. А то, что развал СССР ему приписывают люди, то я при подписании беловежских соглашений тоже не присутствовал, но читал, что их Ельцин подписывал. А Горбачёв с семьёй сухим из воды вышел может потому что не грабил никого и все подарки дорогие они с женой в Гохран сдали. Но, странное дело, я там опять рядом не стоял))). А серьёзные люди говорили, что на Горбачёве крови куда как меньше, чем на остальных...

[nomados]

georg, Да. В церкви не был - это факт. А остальное мы и через 50 лет не узнаем, ибо историю пишут люди, а они не всегда объективны. Помните анекдот про три письма? (вали все на меня))))

[nomados]

- Очень вежливые люди - рассказывал Соломон Моисеевич, после похода в местное отделение НКВД.
- Вежливые и уважительные – докучал домочадцев, сидя на табурете посередине кухни и мешая Суле готовить.

Правда, пока туда шёл – маленько струхнул. Прислали участкового с бумагой. Соломон собирается, руки ходуном. А молодой сержант невозмутимо и безразлично наблюдает за сборами, подпирая притолоку.

Семенит Соломон за бравым милиционером по родным улицам Кишинева, а подошвы ботинок униженно шаркают по брусчатке. Было то знойное время года, когда хозяйки во дворах уже сварили в медных тазах абрикосовое варенье, костры потухли, а время повсеместного аромата жареных перцев с чесноком и печеных «синеньких» еще не пришло.

Шли долго. Так казалось Соломону. Целую вечность. Шли не по улицам, а по уголкам памяти. Здесь у Зухера он впервые взял в руки лоток с бубликами и сушками. Красиво раскладывал на плетённом и покрытом белыми салфетками самодельном прилавке свой товар и торговал. Не на вес, а на «вязочки». Здесь впервые коснулся пальчиков Сулы, когда давал сдачу. И из-за самой лучшей девушки не уехал с родней после погромов девятьсот третьего года. Остались от родных только письма и конверты с красивыми марками из далекой и пестрой, как цыганский табор, Аргентины. А он так и жил в Кишиневе. Не один. А со своей семьей. Своей Сулой.

Шли под кронами каштанов и шелковицы мимо знаменитой кофейни Замфиреску, но там не стояли уже выносные столики. Да и кофейня была закрыта. А еще раньше, в кондитерской напротив, когда водились деньги, всегда покупал молодой жене шикарный кусочек торта «на вынос». Весь двор знал, что Соломон опять принес жене «баловство». Старики неодобрительно цокали и мотовство не одобряли, а молодежь восхищалась. Хоть и женат, а умеет красиво ухаживать – говорили они.


Сколько же еще не сделано – вопрошал Соломон – Не купили новую кровать среднему сыну, племянника нужно научить всему, чтобы в нужду смог заработать себе на кусок хлеба. Он и дальше, как молитву перечислял бы свои планы, но они уже были на месте. Шли по длинному и гулкому коридору. Участковый заглянул в кабинет, а Соломон топтался на пороге, не замечая той силы, с которой душил свою новую, и ни в чем не повинную шляпу…


Вся его жизнь прошла в Кишиневе. Был небольшой магазин, где каждый день кроме субботы торговал мануфактурой. Работу любил и гордился своим торговым залом. Конечно не Шехтер и сыновья, но лавку Берковича люди знали. И ребе захаживал и Шимон Гурвиц заходил на огонёк. Вывеску, заметьте, привезли аж из Одессы. Местным такое серьезное дело разве можно доверить?

Что греха таить - семья была зажиточная. Добротный дом и трое детей. Уже взрослых. Старшая невестка, красавица Роза, по-русски не понимала. Из Кагула она, с самого юга Молдавии. Знала идиш, французский, румынский, а вот то, что нужно учить русский - никто не подсказал. Не Чехова с Толстым в подлиннике читать, а чтобы выжить.

И пришел сороковой год, и вернулась Молдавия под юрисдикцию страны Советов, и вызвали Соломона в НКВД.
- Соломон Моисеевич! А вы наемный труд использовали? - задушевно спросили старика.
- Как? - он не понял вопроса.
- Ну, наемные работники у вас были?
- Да! - искренне ответил он - сын соседки. Парень болеет. Деньги на лекарства нужны - объяснял - соседям ведь нужно помогать. Я и взял к себе.
- Конечно, конечно - согласился вежливый человек.
Вот тут распишитесь, и тут - подсказал он. Пожал старику руку - Можете быть свободны.

Уже и визит в НКВД этот забылся. И война затмила всё. Мать невестки и еще пятнадцать их родственников, фашисты одним махом расстреляли в Кагуле. И была эвакуация в Ташкент. И гибель сына 8 мая 1945 года. Рядового Самуила Берковича, где-то под Берлином. И подарок свыше - внук. Первенец. Ойцер. Иосиф.

И стала налаживаться послевоенная жизнь. Вернулись в родной Кишинев. Все при деле. Жить стали сытнее. Соломон ночным сторожем устроился. Здоровье позволяло, да и не хотел на шее у молодых сидеть. Роза ремонт сделала, мебелью обзавелись.

А в два часа ночи за ними пришли. Сборы – до 5 часов утра. Вот Постановление Совета Министров МССР о выселении семей кулаков, бывших помещиков и крупных торговцев от 28.06.1949.

- А вот и ваша фамилия. Берковичи? Все правильно?

И утром грузили в теплушки. Всю семью. Всех кто был дома. В личном скарбе почти не ограничивали – всё на месте пригодится. Но не с нового вокзала уезжали, который немцы построили, а подальше от лишних глаз.

И таких, как они - из одного только Кишинева больше трехсот семей.
Дорога была дальняя. Куда? Никто не знал. На станциях заходили военные, зачитывали фамилии и ссаживали соседей. Наконец пришла и их очередь. Кемеровская область. Горная Шория. В 24 часа явится к уполномоченному в деревне Ивантеевка.

- А как же туда добраться? – робко спросили сопровождающих.
- Это нас не касается! Время пошло!
Время пошло, и они пошли, с баулами, с бабушкой, дедушкой и маленьким Иосифом.

Но это было потом. А в дороге нашлось время, и подумать, и перезнакомиться, и обжиться. Знающие люди разъяснили старику суть постановления, и вспомнил Соломон и своего помощника, и уважительного сотрудника НКВД...

Ойцер - в неточном переводе с идиш: красавец, умница.

[nomados]

Эта зарисовка появилась только благодаря моему другу, где-то косвенному, где-то прямому участнику тех событий. Он помнит и теплушку, в которой их перевозили, и первый год в ссылке. И как они с мамой попали на прием к Швернику Н.М., в те годы председателю Президиума Верховного Совета СССР…
Но это тема других воспоминаний, а пока просто «Крупный торговец», как дань уважения моему дорогому другу И.Г. и семидесятилетию Постановления трагически изменившего жизнь многих людей.

[Yelena]

nomados, Олег, умница Вы и талант, пишите больше, пожалуйста! Как всегда, очень тронули.

[nomados]

Yelena,
georg
Засмущали... Спасибо за высокую оценку!
С уважением Олег

[Liliya]

nomados, Добрый вечер! Рассказ» Крупный торговец»меня задел, но читать про
такие страсти не могу! Бесконечно жалко людей, подвергшихся таким испытаниям!
Потомки этих мучителей за всё ответят!