Антик Форум – Оценка, продажа, покупка антиквариата - антикварный форум
Оценка. Консультация. Продажа
Антиквариат и Коллекционирование
Старый 27.01.2020, 18:38 #61
Участник Форума
 
Аватар для Ростовщик
 
Регистрация: 13.12.2014
Адрес: Краснодар
Сообщений: 1,923
Репутация: 150423
По умолчанию

Дневник Тани Савичевой будем помнить всю жизнь...
Ростовщик вне форума   Ответить с цитированием
Старый 27.01.2020, 20:53 #62
Модератор Форума. Специалист раздела "Советский фарфор"
 
Аватар для Krue
 
Регистрация: 05.11.2010
Адрес: Ленинград
Сообщений: 12,110
Репутация: 22169451
По умолчанию

Долгие и страшные 872 дня длилась Блокада Ленинграда. С 1941 по 1944 год, «ЛФЗ» им. М.В. Ломоносова продолжал работать.⠀
На территории предприятия разместилась воинская часть. Мастера завода наносили маскировочную раскраску на военные корабли, стоявшие на Неве.⠀
В сентябре 1943 года художественная лаборатория во главе с Н.М. Суетиным возобновила свою деятельность, и художники снова получили возможность осуществлять свои творческие замыслы. Среди них — легендарная Анна Яцкевич, создательница логотипа ЛФЗ и знаменитой «кобальтовой сеточки», которая в первую блокадную зиму в одиночку спасла от гибели бесценную библиотеку завода, Лидия Лебединская, автор росписи сервиза «Ленинград в блокаде», и многие другие.

Сервиз "Ленинград в блокаде"
Автор формы Чехонин Сергей Васильевич.
Автор росписи Лебединская Лидия Ивановна.
1943 г.
Из коллекции Музея ИФЗ.
Миниатюры
f8a3я.jpg  
Krue вне форума   Ответить с цитированием
Старый 31.01.2020, 20:18 #63
Участник Форума
 
Аватар для Olgaken
 
Регистрация: 25.02.2017
Адрес: USA С.Петербург
Сообщений: 847
Репутация: 1977392
По умолчанию Блокада Ленинграда

Вот не выдержала - мои заметки о блокаде. Я их написала для моих внуков, что бы помнили о ужасе происшедшего.

Лепешки из лебеды. Воспоминания о блокаде.
Часть первая.

На прошлое моей бывшей Родины после 30 лет эмиграции я смотрю совсем иначе чем раньше, живя в СССР . Как говорил С.Есенин « лицом к лицу лица не увидать , большое видется на расстоянии...»
О блокаде я помню все бабущкины рассказы ; а мама , тоже пережившая всю блокаду, никогда об этом не упоминала., слишком тяжелы были эти воспоминания. Тем , не был связан с питанием , выжить практически было невозможно. Вся моя семья пережила страшную ленинградскую блокаду благодаря счастливым обстоятельствам.
В первые минуты , после того как Сталин ( бабушка его называла всегда « усатая сволочь ) рыдая видимо от волнения или страха , обьявил о начале войны ( известная речь , начинающаяся с « Братья и сестры ...» ) мой дедушка , только что вернувшийся из геологической партии , бросился в сбербанк , снял все свои сбережения и помчался в первый открытый могазин , где скупил все консервы . Через два часа магазины были пусты а банки закрыты.
Мой папа предчуствовал войну и еще весной заставил всю семью сушить сухари , по словам бабушки насушили огромный мешок . Слушая это , я с радостью спросила : « И хватило на всю блокаду ? « . Нет «, ответила бабушка – сьели в первые месяцы, ничего другого ужу не было. В первый же налет немецкой авиации , были разбомблены Бадаевские продуктовые склады , где хранились запасы на чрезвычайный случай .Как можно было сосредоточить запасы продуктов в одном месте непонятно многим . Многие ленинградцы потом просто ходили с ведрами и собирали землю на месте складов , пропитанную маслом и сахаром, и варили нечто вроде супа.
По счастливой случайности за год до войны бабушка устроилась воспитателем в детский дом для детей-инвалидов партийных работников ( ! ). Это спасло ее от неименуемой смерти от голода. Домой , когда начались бомбежки , она практически не возвращалась , ночевала с детьми и носила на руках в бомбоубежище тех которые не могли передвигаться. Детский дом скудно подкармливали , все дети были живы в первыю самую страшную зиму 1941-1942 гоада.
Мой дедушка был очень энергичный человек и прекрасный руководитель. В армию его не взяли по возросту. Как и всех , кто мог работать его отправили рыть окопы под Пулково в первый месяц войны. После нескольких дней работ под налетами немецкой авиации вдруг началась паника в рядах копавших .. Мой дедушка , увидев танки со свастикой и расстрел бегущих , залег на дно траншеи и лежал там не шевелясь до глубокой ночи , слыша неподалеку немецкую речь. Глухой ночью он выполз из окопа и пополз в Ленинград , старательно избегая скопления немецкой армии. И вдруг он почуял запах еды , долго боялся подползти к месту . Это оказалась брошенная кухня для добровольцев , копающих окопы. Там мой дед обнаружил мешок , вкусно пахнущий , проковырял пальцем дырочку и понял , что это – сало ! Мешок на спину и пополз дальше. Будучи геологом , дедушка хорошо ориентировался на местности и к утру пришел домой с мешком сала, где его оплакивали родные , по радио власти сообщили о занятии немцами Пулкова .
Моя мама отказалась от эвакуации со своим медицинским институтом в первый месяц войны , так как папа был на Ленинградском фронте . Ее взяли медсестрой в военный госпиталь ( учли два года учебы на хирурга ). Естественно , госпиталь едой снабжали и мама иногда оставалась там ночевать – пусть бомбежки но в тепле. Один-единственный раз мама рассказала о госпитале во время блокады , ответив на мой вопрос , как ей удалось выжить в это страшное , безумное время .
Некоторые безнадежные раненые за которыми мама ухаживала , чувствуя неминуемую смерть и видя перед собой молодую изможденную красавицу медсестру ( а мама обладала необычайной красотой ) просили ее доесть их порции . Остановившись на этом месте рассказа мама залилась слезами и больше я ничего от нее не услышала, предпологаю , что каши доедала.
Читаю письмо с фронта от папы , дотированное июлем 1941 года : « Ларисик , стою в селе ..... зачеркнуто ... и хозяйка мне сказала сегодня , что видела сон и война скоро кончится. ..Попроси брата Павла принести дров на зиму...»
Никто тогда не мог представить , что самое страшное впереди и войне еще быть долгих пять лет..
Olgaken вне форума   Ответить с цитированием
Старый 31.01.2020, 20:20 #64
Участник Форума
 
Аватар для Olgaken
 
Регистрация: 25.02.2017
Адрес: USA С.Петербург
Сообщений: 847
Репутация: 1977392
По умолчанию

Лепешки из лебеды. О блокаде.
Часть 3.
Хотя бабушка проводила большую часть времени в детском доме, ужас присходящего она все же видела и рассказала мне уже в мирное время, что соседка на их лестнице съела своего уже умершего ребенка зимой 42 года и была расстрелена за это. Я удивилась , почему расстрелена, но ответ был такой: « Это же помешательство-каннибализм».
Рассказ бабушки о эвакуации с детским домом весной 1943 я помню очень хорошо , настолько он меня потряс! Отдаю должное необыкновенным бабушкиным способностям пересказывать эти трагические события, имитируя речь действующих лиц, недаром ее брат Василий Осипович Топорков-народный артист СССР всегда сокрушался: «Рая, тебе надо на сцену».
Эвакуировали ночью, военные погрузили всех детей и работников на грузовики и поехали к берегу Ладожского озера. Там уже ждали небольшие катера или пароходики ( было кромешно-темно и бабушка не рассмотрела на чем их перевозили). Говорили шепотом и на корабли изможденных детей буквально перебрасывали, в любую минуту мог начаться обстрел с воздуха или с берега, где расположились немцы. Были и провожающие –родители детей. Первый пароход двинулся вперед и тут начался налет немецкой авиации. Пароход был подорван и ушел на дно, никто, конечно, и не пытался спасти утопающих детей, задача была быстрее добраться до следующего берега другим. Была среди провожающих мама одного из детей с этого парохода, она так кричала, что моя бабушка запомнила этот крик до конца своей жизни и даже военные не смогли остановить кинувшуюся в ледяную воду обезумевшую мать... На другой берег добрались не все, но сколько пароходов с пассажирами утонуло моей бабушке было неизвестно, она сидела в обнимку со своим питомцем Ваней у которого не было обех ног и только молилась , но взрывы бомб и крики людей она хорошо слышала. А пережитый страх ей запомнился хорошо, никто в то время не называл дорогу через Ладожское озеро-дорогой жизни, это была дорога смерти.
На другом берегу их очень быстро переправили на военные машины и понеслись подальше от берега к железнодорожным вагонам и далее на поезде куда-то под Сведловск. Дети были настолько обессилены, что практически не плакали. По дороге их стали кормить шоколадом и многих стало тошнить, по дороге умерло несколько детей. Потом уже в эвакуации детей выносили на улицу на полянку и солнце, но дети были настолько истощены, что не играли и не двигались , а только сидели как старички и к сожалению не все выжили уже на Большой земле, лишь через полгода стали приходить в себя и набирать вес. И любимец Ваня полюбил плавать ( без обоих ног ) в небольшом пруду около детского дома, под отчаянные крики моей бабушки, боявшейся потерять Ваню в воде.
Через некоторое время одна из воспитательниц подозвала бабушку и повела ее в спальню директора , приподняла одеяло и показала ящик шоколада, призывая жестами молчать! Это был спрятанный шоколад, предназначенный детям по дороге в эвакуацию. И как говорила бабушка « Бог ее наказал за то что объела детей. Ее единственный сын вскоре погиб на фронте». А бабушка никогда не была мстительной!
Уже в мирное время ( я была ребенком и помню это событие ) родители решили сделать лепешки из лебеды , которые мама делала во время блокады. Каким-то образом летом 1942 года она ходила по окрестносям и собирала травы –крапиву и лебеду. Крапивы было очень мало , все знали , что это питательно, а вот лебеда еще находилась. Лебеду набрали в нашем саду в городе Павловске и возник вопрос – добавить яица в лепешки? Какие яица в блокаду! Процесс приговления я не помню, но попробовать дали и мне. Долго я плевалась от этих лепешок , а мама лишь вздыхала « Видимо не та лебеда, та была вкуснее !». Кроме лепешок живо обсуждался вопрос, что за мясо мама меняла на черном рынке на свои драгоценности. Не может быть человеческое , наверное собаки или кошки ! Эх! Кошки, собаки, крысы,мыши,птицы –все изчезло зимой 1942 года.
И последняя память о блокаде в моей семье – старинное антикварное пианино с инкрустацией и бронзовыми подсвечниками. Мама очень хорошо играла на пианино и обладала хорошим голосом. До сих пор не знаю, кто это был-гражданин с пианино, какой то видимо мамин поклонник. После очереной бомбешки , этот поклонник спросил маму – не хочет ли она пианино, оставшееся от погибшией семьи. И через день пианино было доставлено к маме, Когда мама села играть, выяснилось, крышка плотно не прилегает, решив выяснить в чем дело мама стала смотреть на внутренность инструмента и обнаружила тайник и в нем большую золотую цепь времен царизма. И цепь и пианино до сих пор в моей семье...
Все было в те страшные годы : и любовь, и рождение детей, и многочисленные смерти, и мародерство и подвиги тоже!
Olgaken вне форума   Ответить с цитированием
Старый 31.01.2020, 20:59 #65
Участник Форума
 
Аватар для Olgaken
 
Регистрация: 25.02.2017
Адрес: USA С.Петербург
Сообщений: 847
Репутация: 1977392
По умолчанию

Вот нашла вторую часть :
Лепешки из лебеды. О блокаде.
Часть 2.
В конце декабря все съестные запасы закончились; сухари, консервы и сало уже давно были съедены, сапоги кирзовые и дедушкины кожаные ремни тоже. Животных в доме не было, соседи по коммунальной квартире выловили последних мышей на суп.
Дедушка совсем обессилил и едва передвигался. Однажды мама попыталась пронести через проходную госпиталя кашу для отца, её каким то образом ( не помню подробностей ) зашили в меховой
воротник маминого пальто. Пройдя проходную , мама почуВствовала на своей спине влагу и поняла , что это разлилась каша из ее мехового воротника, больше, конечно, таких попыток помочь умирающему отцу уже не было.
Дедушка понял, что умрет, если ничего не предпринять, и собрав остатки сил, опираясь по дороге на стены зданий, дошел до призывного пункта и стал умолять взять его на фронт. Работники военкомата ответили , что до линии фронта он не доедет в таком состоянии, дед Иван разрыдался и стал просить любую работу . Выяснив его образоаание , топографическое и геологическое, ему предложили поехать в деревню под Ленинградом, Ириновку, она была на нашей территории, для добычи торфа. Там были залежи торфа и сланца, брикетами из которых отапливали госпитали и Смольный. Как деда Ивана довезли до этой Ириновки, я не знаю. Помню только, по рассказам бабушки, что первым делом дед распорядился собирать еловые и сосновые ветки и из хвои варить чай. Дед заставлял всех пить этот элексир, эта процедура спасла многих от цинги. Через короткое время моего дедушку назначили ответственным за разработку брикетов и снабжение топливом Ленинграда. Он быстро организовал кухню, нашел повара из местных и наладил не только питание для рабочих, но и отличное производство. Ежедневные чаи из хвои продолжались до конца блокады!
Изредка до мамы доходили вести от папы, воевавшего на Ленинградском фронте. В 1942 году он был ранен и отправлен в госпиталь, где работала мама. Мои родители поженились незадолго до войны, и любовь была между ними страстная. Вылечившись после ранения, папа вернулся на фронт, ну, а мама...А мама обнаружила, что беременна. Многие ей советовали прервать беременность, ведь блокада продолжалась. В октябре 1943 года в блокадном Ленинграде родился мой брат Володя. Бабушку к этому времени эвакуировали с детским домом, мама была одна. Как она выжила с младенцем, мне невозможно представить, во время родов у нее отказали почки, я думаю, только железная воля к жизни и любовь к новорожденному помогли ей выжить.
Когда после окончания блокады мама с Вовой пришли в детскую поликлинику в Кузнечном переулке, то все сотрудники сбежались посмотреть на Вову, который чудом выжил. Уже в советское время, когда блокадникам разрешили вставать на очередь для получения жилья, по- моему, это был 1987 год, мой брат попросил сотрудницу райсовета засчитать недостающие 3 месяца для официального признания его блокадником « будучи в утробе», и она на это согласилась ! К сожалению воспользоваться благами мой брат не успел. Ону умер в возрасте 48 лет
Olgaken вне форума   Ответить с цитированием
Старый 05.02.2020, 18:11 #66
Администратор
 
Аватар для PARKAL_2009
 
Регистрация: 26.11.2009
Адрес: Одесса-город герой
Сообщений: 29,856
Репутация: 11043212
По умолчанию

В середине 1960-х годов в Ленинграде в районе Парголово сносили деревянные дома, освобождали место для нового жилого строительства. Во дворе расселённого дома рабочие обнаружили удивительный объект - могилку, над которой возвышался обелиск с прикреплённой фотографией. С фотографии смотрел пёс с большими умными глазами - помесь "двортерьера" с гончей. Подпись гласила: "Дорогому другу Трезору (1939 - 1945 гг.) от спасённых им хозяев". Было понятно, что памятник как-то связан с событиями блокады, и сносить его не стали, а через паспортный стол начали искать бывших жильцов дома.

Через неделю в тот двор пришёл седой мужчина и бережно снял фотографию собаки с обелиска. Сказал обступившим его строителям:

- Это наш Трезорка! Он спас нас и наших детей от голода. Я его фотографию повешу в новой квартире.

Мужчина рассказал удивительную историю.

Осенью 1941 года окраины северных районов города сравнительно мало страдали от обстрелов и бомбёжек, основные удары немцев приходились на центральную часть Ленинграда. Но голод пришёл и сюда, в том числе и в деревянный дом на четыре семьи, в каждой из которых были дети.

Общим любимцем двора был Трезорка - игривый и смышлёный пёс. Но в одно октябрьское утро в собачью миску, кроме воды, налить было нечего. Пёс постоял, видно, подумал. И исчез. Жители вздохнули с облегчением - не нужно смотреть в голодные собачьи глаза. Но Трезорка не пропал без вести. К обеду он вернулся домой, неся в зубах пойманного зайца. Его хватило на обед для всех четырёх семей. Требуху, лапы и голову отдали главному добытчику...

С тех пор Трезорка начал приносить зайцев почти ежедневно. Пригородные поля опустевших совхозов были заполнены неубранным урожаем - в сентябре к городу подступил фронт. Капуста, морковка, картофель, свёкла остались в грядах. Зайцам раздолье. Их расплодилось очень много.

В семьях двора регулярно варили бульоны из зайчатины. Женщины научились шить из шкурок тёплые зимние варежки, меняли их на табак у некурящих, а табак обменивали на еду.

Охотничьи походы Трезора подсказали ещё один спасительный маршрут: дети с саночками ходили на засыпанные снегом поля и выкапывали картофель, капусту, свёклу. Пусть подмороженные, но продукты.

Во время блокады в этом доме никто не умер. В новогодний вечер 31 декабря детям даже установили ёлку, и на ветках вместе с игрушками висели настоящие шоколадные конфеты, которые выменяли у армейских тыловиков на пойманного Трезором зайца.

Так и пережили блокаду. Уже после Победы, в июне 1945 года Трезор, как обычно, с утра отправился на охоту. А через час пришёл во двор, оставляя за собой кровавый след. Он подорвался на мине. Умный пёс, видимо, что-то почуял, успел отскочить, поэтому не погиб сразу. Умер уже в родном дворе.

Жители дома плакали над ним, как над ушедшим из жизни близким человеком. Похоронили его во дворе, поставили памятник. А когда переезжали в новое жильё - в суматохе забыли о нём.

Тот мужчина попросил строителей:

- Если сможете, не застраивайте могилу Трезора. Посадите на этом месте ель. Пусть у ребятишек-новосёлов зимой будет ёлка. Как тогда, 31 декабря 1941 года. В память о Трезорке.

Жители высотной новостройки уже привыкли, что возле одного из подъездов растёт большая красивая ель. И не многие знают, что она посажена в память о блокадной собаке. Спасшей от голода шестнадцать ленинградцев.

(С) Александр Смирнов, невыдуманные истории.
__________________
"Ну, а женщины Одессы,все скромны, все поэтессы,
все умны, а в крайнем случае, красивы."В.Высоцкий.



Мой магазин
PARKAL_2009 вне форума   Ответить с цитированием
Старый 14.02.2020, 20:00 #67
Посетитель
 
Регистрация: 25.01.2020
Адрес: СПб
Сообщений: 15
Репутация: 1
По умолчанию Семейная хроника блокадника

Семейная хроника, 1941-42год, Ленинград.

Ф.А.Васильев, 2009 год, Санкт-Петербург.

Война шла уже более двух месяцев, многое произошло и изменилось в нашей жизни. В июне 1941 года была эвакуация со школой в г. Буй, а далее по деревням, и возвращение в Ленинград, чтобы эвакуироваться вместе с родителями.
Отец, Васильев Анатолий Федорович, инженер-строитель и, как мы, сыновья, его звали, был “бронированный” специалист: работал на строительстве оборонных сооружений в пригороде, а нам была предоставлена полная свобода (до войны нас домработница переводила через улицу в школьный садик играть, и нас с братом дворовые ребята дразнили - мальчики Гогочки, почему так – не знаю). Теперь же мы вместе лазили на крышу 7-этажного дома по сигналу воздушной тревоги - посмотреть, как бьют зенитки по фашистским самолетам.
31 августа мы сидели на коньке крыши возле вентиляционной трубы. На чьи-то деньги в коммерческом магазине была куплена плитка шоколада “Линкор” и, посасывая дольки, мы задирали головы, надеясь - вдруг собьют этот маленький самолетик, который высоко-высоко пролетал над нашим домом, вокруг него было множество разрывов, а он все летит и летит. Это был последний день любопытства и мальчишеского озорства - вдруг по крыше застучал град, а когда он стих кто-то из компании вытащил из доски осколок от зенитного снаряда, вполне способный пробить нам головы.
В этот же день закрылись коммерческие магазины, не ушел и наш эшелон, эвакуация из Ленинграда не состоялась-началась блокада.
С работ в пригороде вернулся отец, он был очень озабочен тем, что эвакуация не состоялась. Летом обычно что-то заготавливали: варенье и прочее на зиму; в 41 году этого ничего не было, война началась летом, ожидали отъезда. На семью была одна карточка служащего, две иждивенческих, две детских, и уже в сентябре мало что по ним выдавали.
Юра, 1922 года рождения, был сын от первого брака мамы. Отец Юрия был офицер, воевал в белой армии, по окончании гражданской войны арестован, и получил 25 лет лагерей. В 1941 году Юра был на
втором курсе Академии Художеств. В армию его не призвали, так как он не имел паспорта. Гения в те времена не признавали, понятия вундеркинда не было, а Юра исключительно хорошо рисовал с самого раннего детства. Говорить не умел, а просил “Ма” и “Ка”, то есть дайте ему бумагу и карандаш. Далее он учился рисовать в студии Дворца Пионеров и к 12 годам уже участвовал во всемирных выставках в Дели, Нью-Йорке. Как упоминала мама, в конкурсе на выставках Юра занимал второе место. Подростком Юра ездил по Карелии, зарисовывая пейзажи, деревянные церкви, он говорил, что они разрушаются и надо успеть их зарисовать. Юра все время проводил за мольбертом, рисовал по эскизам виденное, по памяти, мастерил подрамники, грунтовал и так далее. И не ходил в школу, не желал ничего школьного изучать, а изучал только книги по живописи, о художниках, их творчестве. К 18 годам он числился в 6 классе вечерней школы, а хотел учиться в Академии Художеств. Но без аттестата его не могли принять, да еще с помощью психиатров (не желает учиться!) ему не выдали паспорт. Но Академия Художеств ценила его рисунки, его безграничную страсть к живописи и зачислила Юру в 1940 году студентом Академии вольнослушателем. Академики могли поступать по своему - зачислим и без паспорта и аттестата.
Первая неделя сентября прошла в напряженных поисках как быть. Я и Борис ездили на Ржевку, собирали кочерыжки с зелеными листьями, квасили, заготавливали хряпу. Где-то удалось купить ячменного кофе и сухой горчицы, из Буя, когда мама приехала забирать нас, прихватили несколько килограммов муки, мешая с кофе и горчицей пекли оладьи. Но уже в сентябре еды не хватало.
Подошло 8 сентября. Это особенный день для ленинградцев. В этот день, как мне запомнилось из разговоров, немцы бомбили фугасными бомбами вместе с зажигательными. Горел недалеко от нашего дома взорванный госпиталь на Советском проспекте где погибло около 600 раненых (потом вернули название Суворовский); мы ходили до перекрестка с улицей Красной Конницы, а Юра, конечно, сидел и набрасывал в альбом виденное. Через некоторое время мы поняли, что горит не только госпиталь, с другой стороны город затягивало черным дымом, стало темно как при затмении, пришло ощущение страха. Впоследствии узнали -сгорели Бадаевские склады продовольствия. Все нормы по карточкам на следующий день были урезаны, начался голод.
Блокаду представляют как героическую эпопею, людей как героев - да, мол, они голодали, но мужественно переносили все тяготы блокады. В зарубежном кино изобразили, например, как умирает от голода женщина, которая лежит в кровати на белых простынях, прикрытая одеялом, у топящейся дровами буржуйки, родственники сидят, плачут.
Показанное в упомянутом кино это идиллия ужаса, который невозможно представить людям, не пережившим зиму 41-42 года в Ленинграде.
Голод, холод (морозы до –40, если есть буржуйка, то нет дров), мороз и в комнате, бомбежки более 20 раз в сутки, впотьмах (окно забито фанерой, для дневного света оставлена только форточка со светомаскировкой), отсутствие воды и канализации, вши, страдания взрослых и детей, видящих рядом умирающих без возможности им помочь, и это все день за днем, месяц за месяцем.
Пережившие зиму 41-42 помнят ее всю жизнь, картины блокадной жизни, эпизоды всплывают постоянно, по случайной ассоциации и, особенно по памятным дням. Кто-то из писателей сказал, что бойцы на фронте воевали в окопах, победа - и уцелевшие ушли из окопов, в блокадники остались жить в “окопах” блокадного города.
Я через 20 лет выехал из 15-и метрового “окопа” коммунальной квартиры, получив по специальному решению трех комнатную квартиру в новом доме, которое состоялось после моего участия в запусках первых искусственных спутников, ”лунников”, в обеспечении полета Ю.А.Гагарина. Но все равно видения не покидают меня, хотя, конечно, переезд, смена жилья для блокадника необходимы, писатель прав.
В блокаду я попал подростком, не было еще 11 лет, видел и помню только то, что окружало меня, но взрослея, становясь отцом, дедом а теперь и прадедом, все больше чувствую боль воспоминаний тех дней, понимаю какое страдание переживали старшие, видя нас, сыновей.
Иногда слышишь - “но вы были только зиму41-42, а мы всю блокаду”, оскорбляя невольно память о всех тех, которым хватило трех – пяти месяцев блокады, чтобы расстаться с жизнью.
Первыми жертвами голода стали домашние зверюшки, у нас жили две кошки и небольшая собачонка Топка. В октябре 1941г. белая ангорская кошка уже не могла вставать, и, по-видимому, в последний момент другая стала ее рвать зубами. Мама в ужасе закричала: «Выброси ее вон», и я выкинул ее на лестницу черного хода. Погибшую белую вынес в сад и закопал. Когда вернулся, мама сказала: "Ну, принеси ее, поганую". Я вышел на лестницу: на подоконнике лежали хвост и лапы нашей кошки. Мне не было еще 11 лет, но картины блокады делали нас взрослыми, я ничего не сказал маме.
Введен термин ”дети блокады”, даже какое то общество есть, но термин этот можно относить только к детям, которые родились в блокаде, а мы были не дети, были бойцами за жизнь, собственную и близких.
В это время, в октябре, шли непрерывные бомбежки, однажды насчитал их 24. При объявлении воздушной тревоги мы спускались с 6-ого этажа по черному ходу в бомбоубежище, там собиралось много жильцов со всего дома. Но к ноябрю силы стали убывать, и мы перестали обращать внимание на объявления тревоги, оставались в комнате. Район бомбили густо, недалеко Смольный, Московский вокзал, а наш дом посредине. Позже я насчитал 9 взорвавшихся бомб, одна из них, как сказали, весом в тонну упала в перекресток Советского и 6 Советской; разрушила три угловых дома, а трещины пошли по всем прилегающим кварталам. В этот момент я был в бомбоубежище, взрыв сразу почувствовали, упал светильник со столба, стало темно, возник крик на лестнице, «попало в наш дом”, но вскоре все разъяснилось: дом цел, где-то рядом разорвалась. Между 9 и10 Советскими бомба пробила крышу и, пройдя внутри дома три этажа, выломала глухую боковую стену между вторым и третьим этажами, и упала в саду. В огромном разломе, во весь этаж, видны были вещи в комнате. На нашем доме был установлен зенитный пулемет. При воздушной тревоге он иногда открывал стрельбу. Приоткрывая занавеску форточки в темное время, были видны струи трассирующих пуль, уходящих в перекрестие прожекторов, сопровождавших фашистский самолет. Даже при нашем состоянии стрельба пулемета доставляла радость, а однажды услышали рев сбитого самолета, пронесшегося над нашим домом. Он упал в Таврическом саду, что примерно в трёхстах метрах от дома.
Мне в семье была доверена обязанность получать хлеб по карточкам, что было не простым и ответственным делом (мама потом говорила, что потерять карточки – это всем гибель, а этот - я в смысле - не потеряет). Очередь приходилось занимать в четыре утра, выходя на жуткий мороз из нетопленного промерзшего дома. Второй раз я спускался к шести утра на перекличку, мама обвязывала меня дополнительно своим шерстяным платком (дома лежали то под ворохом тряпья в уличной одежде) и я выходил из комнаты. Но в передней надо было в темноте найти выходную дверь, рядом с которой лежал на каком то топчане труп соседки, головой к двери. Третий раз я спускался к 8-и утра к открытию булочной и после проверки номера попадал по очереди (человек 200 до меня) в булочную. И все это с опухшими ногами, с кровоточащими деснами и прочее, и прочее.
vai60 вне форума   Ответить с цитированием
Старый 14.02.2020, 20:01 #68
Посетитель
 
Регистрация: 25.01.2020
Адрес: СПб
Сообщений: 15
Репутация: 1
По умолчанию

Однажды беда пришла прямо в булочной. Немного впереди по очереди стоял юноша лет 15-и, до продавца оставалось ему человек пять. И вдруг юноша схватывает довесок хлеба у только что получившего, и запихивает его в рот. Толпа загудела, пришла в движение и ….все остановились: юноша оседал на пол. Это был его последний миг. Юношу положили вдоль стенки у окна, продавец продолжала отпускать хлеб. Я получил и мысль одна-скорей домой, там все лежат, ждут тоже хлеба, а родные юноши не дождались ни хлеба ,ни сына.
Хлеб, полбуханки на пятерых делили на две части, на утро и на вечер, топили с полчаса буржуйку, кипятили воду из снега, запивали горячей водой кусочек хлеба и это все, так как хряпу уже съели.
Сложно было с дровами для буржуйки, их негде было взять, выручало старое покрытие Госпитальной улицы: она оставалась покрытой срезами от бревна, высотой примерно 15 см и сантиметров 20 в диаметре. Эти срезы были шестигранные, пропитанные дегтем и плотно уложены, то есть ими была вымощена улица. Выбить их, спрессованных за сотню лет и засыпанных снегом было трудно. Основной силой в этой работе был Борис, я помогал, подсовывали лом, давили, выбивали их, по одной-две несли домой. Все это требовало сил, а их становилось все меньше.
Мама заметила, что отец едва ходит (на работу он ходил пешком в район Манежной площади) и в середине декабря она сказала Борису, чтобы он сопровождал отца на работу, сидел там и вместе возвращались. Через три дня,17 декабря, брат пришел вечером один, сказал, что отец опустился на тротуар за 4 квартала до дома и не встает. Мы, все четверо, побежали к 5-ой Советской, но отца там уже не было. Прохожий сказал, что мужчина лежал, но остановились сани с лошадью, и двое военных погрузили отца в сани, и показал, в какую сторону повезли. Расспрашивая встречных людей, мы дошли по следу саней до конторки управдома, туда военные привезли отца, наверное, нашли дом по паспорту отца. Военных уже не было, в конторе был дежурный дворник, отец был без сознания. Мы с трудом подняли его на 6-ой этаж, этажом ниже, какая то женщина вынесла чайник с кипятком, сказала: "Поливайте руки, ноги, может быть, поможет". Уложив отца на кровать, мы сделали это. Хранилась в семье, как неприкосновенное, бутылка мадеры, ее откупорили. У отца зубы были зажаты, не разжать, вливали мадеру ложечкой сквозь щелки зубов и он сделал глотательное движение. Мы поняли, что отец жив. Скажу про незабываемое, от чего мы просто оцепенели даже в такой момент: из кармана пальто отца вытащили сверток, внутри лежали два куска настоящего хлеба в полный срез буханки, переложенные вареным мясом. Это военные отдали ему свой паек, за такой сверток люди отдали бы тогда золотые часы, наверное, всеобщая беда рождает героев. Не буду больше писать об этом, борьба за жизнь отца шла ежедневно, несколько месяцев, пока с работы не зашли проведать, где же отец. Увидев его, в апреле 1942года забрали в стационар, но к этому времени скоропостижно скончался от истощения старший брат Юра, который обменивал на толчке Мальцевского рынка вещи на продукты и приносил для отца горстки сахара для вливания, а самому ему сил не хватило.
Юра чувствовал, что ему не выжить. Он просил: "Отпустите меня, я знаю Карелию, я пройду через окружение". Но мама боялась и твердила: тебя убьют, не предполагая, что остались считанные дни. В альбоме эскизов Юры обнаружили набросок: панорама внутреннего убранства собора, в центре гроб, можно предполагать с ним, идет отпевание (рисунок сохранился). На переплете альбома размашистая надпись “за упокой”. До последнего дня художник оставался художником.
Вернемся в декабрь, подходил новый 1942 год. Сил не оставалось, все время лежали в одежде, укрывшись, чем можно, даже не разговаривая. Только вечером, когда топили печь с полчаса, садились около нее и при свете коптилки (фитилек во флаконе от духов) раздевались, чтобы стряхнуть вшей с нижней рубашки, раскаленную печку использовали как утюг.
В этот мрак вдруг вторглась жизнь: пришла женщина и пригласила меня и брата, школьников 4 и 6 классов, в школу на Греческом проспекте на елку! Мы пришли на елку, она была установлена в актовом зале школы (после войны ее номер стал 155 мужская средняя школа, я окончил в ней 9 и 10 класс). Ребят было немного, человек 30, все закутанные, в пальто; ходили по кругу вокруг елки, получили подарки, домой шли уже в темноте. На лестнице брат не выдержал и сказал: "Давай съедим по печенке". Съели, остальное в кулечке принесли домой.
Вспоминать о блокаде, да еще писать очень трудно, написание одной страницы укладывает в постель, возраст не малый, давление шалит.
Когда подошла 30-я годовщина Победы, газета “Смена” напечатала анкету с рядом вопросов. Один из них был - назовите самый памятный для вас день войны. Я собрался и написал:1-ое января 1942 года, когда ходил по приглашению в школу на елку, написал несколько строк, как и где это было. Не хотелось ставить полную подпись, поставил только фамилию. Мой ответ показался редакции интересным и его опубликовали 9.02.1975 г. в “Смене”, правда, отредактировав до неузнаваемости, и дали название “Блокадная елка”. Это было первое упоминание в прессе о новогодней елке в 1942 году для ребят. Это, безусловно, героический эпизод блокады, наравне с исполнением “Ленинградской симфонии”. Заметка вызвала резонанс, пошли статьи о блокадной елке, ее организаторах, участии артистов, появилась даже большая статья в московской газете. Но участники, школьники остались в стороне, их не нашли и неизвестно сколько же их осталось в живых.
Блокадных школьников очень мало, ведь школьники были эвакуированы впервые же дни войны со школами, а далее многие потеряли в городе и на фронте родителей, остались в детских домах в различных городах. Когда я учился в 10 классе 155 школы Ленинграда (это 1947-1948 год) из 44 учеников класса нас было только двое, живших в городе в блокаду.
По условию регистрации для выдачи знака “Житель блокадного Ленинграда” достаточно было справки о прописке в Ленинграде в четырехмесячный срок периода блокады, а прописка оставалась для эвакуированных без родителей детей. Такой порядок для получения знака ЖБЛ справедлив, это ленинградские довоенные дети, но он не отражает числа блокадников. Может в этом одна из причин не конкретности воспоминаний – столько-то грамм хлеба, гасили зажигалки, те то умерли, но ленинградцы не сдавались. Сдаваться можно было только смерти, враг был за линией фронта, и как пишут, была директива фашистов-попытки сдачи города отклонить. Но попыток и не было, и быть не могло: город носил имя Ленина. Ленинградцы не были героями, они были жертвами войны, жертвами величайшего преступления нацизма, которое ему удалось осуществить.
Для подчеркивания уникальности тех или иных трагедий политики вводят различные термины, новые названия - холокост, голодомор. Если их использовать, то ленинградская блокада это холокост голодомором. И символично, что день холокоста, как помню, установлен на 27 января, день снятия блокады.
Приблизилась 65 годовщина полного снятия блокады, власти города готовятся отметить эту дату, установлены стенды с изображением сцен блокады. На одном из них - крепенькие ребята держат гильзу для снаряда, как бы снимая ее со станка, а на стенде на Поклонной горе сюжет моей заметки в “Смене”: блокадная елка! Вокруг украшенной и с огнями елки танцуют в новогодних костюмчиках улыбающиеся ребята, такая же учительница и подпись - дети блокады. Я был на блокадной елке, изображение на стенде кощунственное изображение блокадной елки, недопустимо для памяти о погибших ленинградцах, как будто их и не было. А погибших от голода в декабре 41,январе 42 было порядка 100000 в месяц, как остались цифры в памяти, приводимые даже в советское время в газетах. Одна из организаторов блокадной ёлки, артистка балета Л. Позднякова, в газете (Соц. индустрия, 25.12.81 г.) написала: «Об этой ёлке вспоминаешь сейчас со смешанным чувством радости и боли – уж слишком тяжело было смотреть на прозрачные лица детей, их огромные глаза, привыкшие к страданиям» и там же «Дети стоят у ёлки в каких-то напряжённых неловких позах». Как это расходится с содержанием стендов, установленных в 2009 году в Санкт-Петербурге. Вчера, 24.01.09 по телевизору была передача-видеоинтервью с Д.Граниным по написанной автобиографии. Говоря о своем труде “блокадная книга”, он высказал мысль, которую я высказал тоже ранее: блокаду изображают как героическую эпопею. А об ужасах блокады не упоминают. Д.Гранин сказал, что поместил в книгу ряд рассказов простых жителей о блокаде почти без правки (хотя их в книге совсем немного, мой комментарий). Так книгу отказались издать в Ленинграде, позже она была издана в Москве и за рубежом. Синхронно со словами Гранина в “Комсомольской правде” от 23 января заголовок: «рисунки про ужасы окруженного Ленинграда прятали 65 лет” Блокадники в основном покинули нас, а которые помнят ужасы их совсем мало, они были подростками в 41-42 годах и их знания ограничены. По этой причине, возможно, в Москве посчитали возможным приоткрыть завесу, скрывававшую правду о блокаде, да и то благодаря таким людям как Д.Гранин.
Почему я с возмущением воспринимаю такие стенды? А как же иначе их воспринимать человеку, которого “съели”! Эвакуированная летом 1942 года мама в городе Алапаевске встретила эвакуированного туда сына соседа по квартире, и сказала ему, что я скоро приеду к ним на Урал(1943г.). Он с детской непосредственностью пересказал мама письмо отца от мая 1942 года с примерно таким текстом: у Васильевых дела плохи, мама не встает, Юра умер от голода, а младший (это я) куда то делся, говорят у родственников, думаю, его съели. Это писал человек, который не работал в войну и не голодал, даже откуда-то имел продукты, на которые выменивал вещи - нам за французский будильник в ноябре дал пакетик суррогатного творога. Как говорится для кого война, а для кого мать родна.
Как же я оказался у родственников?
В феврале 1942 года О.Ф. Громова, сестра отца, зашла к нам попрощаться в связи с отъездом в эвакуацию. То, что она увидела, потрясло ее; она работала на кондитерской фабрике, муж был на ленинградском фронте, навещал семью, и по этим обстоятельствам семья не голодала). Посидев, она сказала: хоть одного спасу (из пересказов впоследствии). Ее выбор пал на младшего сына, на меня. На санках увезла меня (в забытьи был, то понимал, то отключался), далее на Финляндский вокзал на поезд и колонной грузовиков через Ладогу. В грузовике я очнулся и помню: лежу у борта, укрытый дядиной шубой, на до мной голубое, даже синее небо - я его не видел полгода. Все это как сон. Следующая картинка - Череповец, я в теплушке на верхних нарах, хочу спуститься на землю, у вагона. Увидев меня, санитары, обходившие эшелон, требуют снять меня с поезда - он не доедет. Как рассказывали потом, тетя ответила - что я скажу матери, куда дела ее сына? Умрет, если уж так, то умрет у меня на руках.
Из 80 человек, погруженных в вагон, доехало 16, в том числе я. Последних двоих вынесли из вагона где-то в предгорьях Кавказа, туда шел эшелон. На нижних нарах ехала мать с сыном лет 15-16,и на какой то станции под вечер выменяли миску меда и полбуханки хлеба. Я был в сознании, видел сверху, как они макают куски хлеба в мед и едят. Такое, конечно, остается в памяти, тоже хотелось, но я лежал тихо. А утром их вынесли на той же станции.
vai60 вне форума   Ответить с цитированием
Старый 14.02.2020, 20:02 #69
Посетитель
 
Регистрация: 25.01.2020
Адрес: СПб
Сообщений: 15
Репутация: 1
По умолчанию

Последняя блокадная картинка: город Ессентуки, вокзал, меня несут на носилках, сняли и меня что ли, нет, приехали, несут в госпиталь.
Но тяжелейшая война продолжалась и для меня. Глубокий тыл, Кавказ, куда нас эвакуировали, вскоре оказался фронтом, и всего через пять месяцев мы бегали у последней уходящей машины с красноармейцами-возьмите нас с собой, мы же из Ленинграда. Но командир отвечал - не могу, мы у Нальчика вступим в бой, оставайтесь. Машина пересекла в клубах пыли мостик через р. Подкумок, а у оставшихся были слезы, началась для меня другая страница войны.
Через несколько дней, лежа на земле, сквозь щели забора сложенного из каменных плит, я следил, как по улице с лязгом ползли два фашистских танка. Они остановились метров в ста от меня, у края базарной площади, орудие танка направлено в мою сторону. Вдруг крышка люка поднялась, и я увидел, увы, не нарисованного фашиста с автоматом или пулеметом в руках.
Так закончилась эвакуация из осажденного Ленинграда, и началась оккупация в Кавказском городе Ессентуки.
Эта страница моей военной жизни также полна тяжелых для подростка испытаний, пожаров, взрывов вокруг и, как сказала тетя, предписания: явиться 11 января на сборный пункт для отправки в Германию на работы. Но 6 января в город вошла Красная Армия. Увидев в огороде первых двух бойцов, мы побежали навстречу с радостью, но внезапно остановились и замерли - у них погоны, кто же они? Их возглас на русском языке - есть немцы в городе, все разъяснил: бойцы Красной Армии теперь в погонах, а двое разведчиков в нашем саду.
vai60 вне форума   Ответить с цитированием
Старый 28.04.2020, 22:15 #70
Модератор Форума. Специалист раздела "Советский фарфор"
 
Аватар для Krue
 
Регистрация: 05.11.2010
Адрес: Ленинград
Сообщений: 12,110
Репутация: 22169451
По умолчанию

Постановлением Государственного комитета обороны от 28 апреля 1945 года в Москве и Ленинграде отменяется режим затемнения. На следующий день центральная «Правда», комментируя это, безусловно, судьбоносное для города Ленина событие, напишет: «...Почти полторы тысячи дней Ленинград по вечерам погружался в темноту. Высокая дисциплинированность жителей спасла от вражеской бомбежки много важных объектов и зданий, имеющих большую архитектурную и историческую ценность...» отсюда
Миниатюры
b16dя.jpg  
Krue вне форума   Ответить с цитированием
Ответ

Метки
1941 , 1941 , блокада


Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)
 
Опции темы
Опции просмотра

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход


Текущее время: 14:49. Часовой пояс GMT +3.

Powered by vBulletin® Version 3.8.11
Copyright ©2000 - 2024, vBulletin Solutions, Inc. Перевод: zCarot Дизайн: DreamWebStyle
службы мониторинга серверов
vBulletin Optimisation provided by vB Optimise (Pro) - vBulletin Mods & Addons Copyright © 2024 DragonByte Technologies Ltd. ()