[irina levin]

Zarraga Angel

[irina levin]

Адриан ван Остаде
Василий Пукирев
И.Прянишников
А.Матисс
Namiko Nakamura

[irina levin]

туристический сайт Турбина
Жизнь прожить... или Шишкины в Елабуге.
3 февраля 2011 года
Нам давно хотелось посмотреть город, где родился, и дом, где провел свое детство и юность замечательный художник России Иван Иванович Шишкин, где жила его родительская семья. А еще хотелось посмотреть, где жила легендарная кавалерист-девица Н. А. Дурова, и куда была эвакуирована М.Цветаева – не прожив и двух недель, ушедшая из жизни... Многое в городе связано с психиатром мирового уровня В. Бехтеревым, ученым-химиком Д. Менделеевым. Да и сам по себе город — купеческий, основанный на месте древней крепости, город с храмами и особняками, с многовековой историей...

Идея посетить Елабугу зрела несколько лет, и вот, наконец, после всех случайностей, мы в Елабуге!
Второй день нашего пребывания в городе был очень насыщенным на достопримечательности, и с утра-пораньше, закинув в себя гостиничный "шведский стол", мы вышли на улицы города. Дом Шишкиных искать не пришлось. Он расположен совсем недалеко от Площади Памяти.

Пока музей еще не открылся для посетителей, мы рассмотрели собственный дом и двор Шишкиных снаружи. Жаль только, что все надворные постройки утрачены. А при жизни Шишкиных тут были и амбары, и погреба, и кладовые с сушилками, и каретники, и баня...

Жилой дом был построен отцом художника Иваном Васильевичем Шишкиным в 1836 году, на наследуемом участке, на высоком берегу Тоймы. Маленькому сынишке Вани было тогда только четыре года. Первоначально дом выглядел несколько по-другому: был одноэтажным, с мезонином, двускатной крышей и фронтоном. В том доме и рос Ваня Шишкин. До нас дом дошел таким, каким он стал в результате восстановления после страшного пожара 1850 года, в котором выгорел почти весь город Елабуга. Дом восстановили и несколько расширили: он стал двухэтажным, с плоской крышей и пристроенной верандой. В восстановленном доме Иван выбрал себе две небольшие комнаты на втором этаже — в одной жил, в другой создал мастерскую, где работал и хранил этюды. В новом доме Иван Шишкин-младший прожил четыре года, после чего дом и Елабугу он покинул, и больше никогда в них не вернулся на постоянное место жительства. Правда, он очень скучал по родным местам. В город, и в родные стены, хотя и не часто, но наведывался, особенно тогда, когда ему было очень хорошо на душе, или плохо... Он любил работать в родных местах, они придавали ему сил...

Елабужский дом Шишкиных после Ивана Васильевича был унаследован его дочерью Анной, сестрой художника, где до 1935 года продолжали жить ее родственники. В конце 30-х годов внучатая племянница художника дом передала государству, и в нем тридцать лет находился городской Краеведческий музей, в котором два зала посвящались художнику И. Шишкину.

Мемориальный музей И.И. Шишкина в родительском доме работает с 1975 года.
...Ровно в девять музей открылся, и мы стали первыми его посетителями. Как на машине времени, перенеслись в XIX век и оказались в небольшой прихожей, а затем и комнатах дома Шишкиных. Их внутреннее убранство восстановлено по старым фотографиям и воспоминаниям родственников, воссоздана обстановка и купеческий быт середины XIX века.

Большая Красная гостиная занимает центральное место в доме на первом этаже. Здесь в свое время хозяева принимали гостей и собирались всей семьей по праздникам. Теперь стены комнаты украшают картины друзей и современников И. И. Шишкина. У меня, к сожалению, фотографии этой комнаты нет. Фотографировать нельзя.

Малая Розовая гостиная имела более скромное назначение — в ней долгими зимними вечерам собирались члены семьи и занимались каждый своим делом. Мама Дарья Романовна и сестры — рукодельничали, старший брат играл на физгармонии и гитаре.

На первом этаже размещается восстановленный кабинет Ивана Васильевича . Признаюсь, до посещения Елабуги, я совсем мало знала о нем. Так, попутные сухие строки в тени образа художника-сына. Побывав в Елабуге, я прониклась глубоким уважением к этому человеку. Свои впечатления я выскажу в рассказе ниже.

Буфетная и столовая — полная сфера деятельности Дарьи Романовны. Здесь готовились кушанья, подавались чаи и обеды. Здесь — фарфоровая посуда и горка с рюмками, большой обеденный стол и старинный буфет, медные самовары и рукомойник...

Из нижнего коридора по ступенькам крутой узкой лестницы поднимаемся на второй этаж, где находится комната художника, его мастерская, и картинная галерея. В комнате простая обстановка... все только самое необходимое... и дорогое... Деревянная кровать, стол, сундук... рисунки и фотографии, оставшиеся от пожара.

Комната и мастерская на меня произвели неоспоримый "эффект присутствия", но не моего присутствия, а эффект присутствия художника, который вот-вот через минуту-другую войдет в мастерскую и возьмется за карандаш. Не в каждом музее такое можно почувствовать. Здесь — это произошло. Мольберт с белым листом... кресло-качалка, трость... и фотографии, фотографии... Их много... Сам Иван Иванович Шишкин... Первая жена Евгения Александровна Васильева, сестра друга, художника Федора Васильева...

Вспомнилось... читала о художнике Шишкине... переживала вместе с ним его радости, его неудачи... его потери... смерть любимой супруги... 27 лет было... чахотка... Подавленность... Угнетенность... Отчаяния...

Вторая жена Ольга Антоновна Лагода... после года супружества... умирает... умирает сын Константин... Сколько пришлось пережить этому, дюжему на вид, гиганту кисти, такому нежному и ранимому!... Фотографии... Фотографии... Дети... Внуки... Правнуки...

В мастерской открыто окно. Сколько раз Иван Шишкин подходил к нему! Сколько раз вдохновлялся видами! Да, тогда другой была набережная Тоймы. И не набережная вовсе, а просто — берег. Простой берег реки. За рекой — необъятное хлебное поле... За ним — Кама... А на горе — старое городище. Сколько веков прошло!? Стоит... Отец Иван Васильевич поправил на свои деньги разрушающуюся последнюю башню... Не дал погибнуть...

Из открытой веранды на втором этаже — те же виды. Теперь Набережная Тоймы благоустроена. К 1000-летию города, которое праздновалось в 2007 году, были восстановлены Шишкинские пруды, установлены фонтаны и перекинуты мостики, устроены дорожки и площадки для отдыха, оформлены газоны и высажены цветы.

На теперешней веранде все располагает к отдыху — прекрасные виды, лавочка, на которой можно посидеть, собраться с мыслями...

На втором этаже музея, кроме жилой комнаты и мастерской, находится еще два зала, в которых выставлены работы Ивана Ивановича Шишкина — графические и живописные. За свою жизнь он создал не только множество живописных полотен, но и десятки тысяч рисунков, тысячу офортов, десятки литографий и цинкографий. Часть таких работ находится в доме-музее в Елабуге. Живописные работы Шишкина-художника собраны, в основном, в больших музеях страны и мира и в частных коллекциях.

Мне показалось интересным сравнить находящуюся в Елабуге первую(!) картину художника "Жатва", где он изображает елабужский пейзаж, с пейзажем, виденным нами позднее из колокольни Спасского собора. Сравним. По-моему, сходство в местности есть. Вот только "Жатва", наверное, писалась с другого берега, от Камы... с видом на Елабугу. Но я могу ошибиться. (фото можно посмотреть в фотоальбоме по этой же теме)

...Иван Иванович Шишкин умер 21(8) марта 1898 года. Похоронен в Петербурге.
Смерть застала его за мольбертом с кистью в руках. «Он упал, как могучий дуб, пораженный молнией», — писал современник, пользуясь любимым образом художника.

О хозяине дома, Иване Васильевиче Шишкине, отце художника-пейзажиста, побывав в Елабуге, мы узнали много. И не только узнали, но и увидели своими глазами лежащую в его кабинете на столе "Историю города Елабуги", написанную им. Согласитесь, одно дело — простая фраза из энциклопедии о книге и ее авторе, а другое — живая книга, лежащая на авторском столе, к которой можно прикоснуться, подержать в руках, полистать страницы, почитать и почувствовать текст...

Еще мы увидели в Елабуге "следы" деятельности Ивана Васильевича в виде старинной башни "Чертова городища", уцелевшей только благодаря реставрации, которую провел по своей инициативе Иван Васильевич, и в виде деревянного водопровода, сделанного в городе при его непосредственном участии.

Иван Васильевич отличался широтой интересов, вовсе не типичных для

[irina levin]

купеческой семьи, да и купеческой Елабуги в целом.
Он увлекся историй города, его археологией, раскопками. Много ли купцов занималось подобным? Да, они строили дома, храмы, занимались благотворительностью, но, чтобы раскопками? Наверное, немного. Мало того, Иван Васильевич часто вкладывал свои собственные деньги на реставрацию исторических памятников, на те же раскопки и исследования, и, даже, на благоустройство Елабуги. Да, он решил построить городу водопровод, в который никто не верил, провести воду туда, где ее никогда не было. И построил. И провел! И пусть водопровод примитивный, далек от современных систем, но он был построен! Построен "из того, что было" — из длинных и тяжелых стволов лиственниц, через "сердцевину" которых бежала родниковая вода. И пусть из купца 2-й гильдии купец Иван Шишкин-старший, тратя состояние на городские нужды, опустился до купца 3-й гильдии, а потом и вовсе был разжалован в мещанство, но он делал то, что ему нравилось, что подсказывало сердце, и даже в свои 80 лет он не был дряхлым стариком, а оставался любознательным, читающим, сохранившим все умственные способности. За свою жизнь в Елабуге Иван Васильевич Шишкин избирался старостой, бургомистром в магистрат, помощником городского головы, два раза избирался городским головой.

[irina levin]

Курбе Г
Сведомский П
Ниточкин В
Корин П

[irina levin]

Jan Vermeer van Delft
Ян Вермер
Аллегория живописи, 1666—1667
De Schilderkunst
Холст, масло. 130×110 см
Музей истории искусств, Вена

«Аллегория живописи» (также известна как «Мастерская художника», «Художник и модель», «Искусство живописи») — картина голландского живописца Яна Вермера Делфтского, которая экспонируется в Музее истории искусств в Вене. Вермер написал эту картину в последнее десятилетие своей жизни. По стилистическим соображениям её следует считать одной из последних его работ.
Вермееровские «Аллегория Живописи» и «Аллегория Веры» — парные картины, отражающие распространившееся под влиянием итальянского академизма в Нидерландах на исходе «золотого века» увлечение холодными интеллектуальными аллегориями. В работах такого рода важную роль играет смысловой «подтекст».

Название, данное картине самим художником, неизвестно, но есть основания полагать, что произведение представляет собой аллегорическое изображение живописи. В «Аллегории живописи» присутствует обычный для произведений Вермера голландский интерьер, в котором выделяются некоторые особенности, являющиеся, по мнению исследователей живописи «ключами» к пониманию замысла художника. Так, занавес на переднем плане, отдёрнутый на манер театрального, как бы говорит о постановочности, условности сцены, а маска, лежащая на столе, добавляет театральности. Сам художник одет в модный костюм, точно такой же костюм на персонаже картины "Сводница", что позволило высказать предположение о том, что на обеих картинах Вермеер изобразил себя. Модель же представляет собой аллегорический образ музы Клио, с иконографическими атрибутами, предложенными для создания аллегорических изображений Чезаре Рипой — с лавровым венком на голове, символом победы, с трубой, символом славы и томом Фукидида в руках. Таким образом, автор даёт понять, что источником вдохновения для художника является муза Истории. Такая точка зрения соответствует принятым в те времена представлениям о том, что историческая живопись является высшей ступенью живописного искусства.

[irina levin]

Вермеер был католиком, живущим в протестантской стране. Не исключено, что полотно заключало в себе возможность религиозного прочтения. На такую мысль наводит карта Семнадцати провинций, выпущенная в 1636 году Пискатором, с многочисленными складками и трещинами, разделяющими страну, и двуглавый имперский орёл — эмблема католической династии Габсбургов, венчающий люстру. Отсутствие свечей на люстре символизирует погасший свет католицизма.
Аллегория католической династии Габсбургов, венчающий люстру. Отсутствие свечей на люстре символизирует погасший свет католицизма.

Единственное, что изображенный на картине художник нанес на холст — это лавровый венок, по-видимому, Вермеер хотел показать, что добился победы.
Техника

Рентгенограмма картины показывает, что она в отличие от других произведений совсем не переделывалась и что сначала художник наносил краски на второстепенные детали, то есть Вермеер заранее очень тщательно продумал всю картину.

Передний и задний планы картины слегка расплывчаты, а центр — резкий. Такой эффект наблюдается, если объектив фотоаппарата наведен на средний план. Это доказывает, что Вермеер использовал камеру-обскуру.

На поверхности холста у правой руки девушки имеется отверстие, если в него вставить булавку с ниткой, то нитка будет проходить точно по рядам плиток пола и даже по стороне стола. Таким образом Вермеер добился совершенной перспективы (подобные отверстия есть на 17-ти его картинах). В частности, такой центр указывает и на самое важное в картине, в данном случае, на девушку (возможно, жену Вермеера, ей тогда было 35 лет).
История

«Аллегория Живописи», видимо, высоко ценилась Вермером, поскольку он не расставался с нею до самой смерти, несмотря на отягощавшее его бремя долгов. Во избежание продажи полотна кредиторам его вдова отказала картину матери, что вызвало протест со стороны вермеровского душеприказчика, Антони ван Левенгука.

Дальнейшая история картины остаётся неизвестной до 1813 года, когда её приобрёл в Вене за 50 флоринов богемский граф Чернин. До 1860 года картина аттрибутировалась Питеру де Хоху — в то время куда более известному художнику, чем Вермер. Чтобы выдать полотно за работу высоко ценившегося де Хоха, на него даже был нанесен соответствующий автограф.

В XX веке семейство Чернинов выставило картину вместе с работами Тициана и Дюрера в своём венском дворце. С предложением о приобретении шедевра к владельцу обращался американский миллионер Эндрю Меллон, однако даже усилий шурина графа, Курта Шушнига, было недостаточно, чтобы получить разрешение на вывоз национального достояния из Австрии.

После Аншлюса на «Аллегорию живописи» позарился известный ценитель живописи, Геринг, однако граф Чернин предпочёл продать её за меньшую сумму (1,65 млн марок) самому Гитлеру.[1] 11 октября 1940 г. директор Музея истории искусств лично вручил полотно фюреру, а Чернин направил ему благодарственное письмо.

После войны эта сделка была сочтена добровольной и, когда полотно было найдено в 1945 году спрятанным в соляной шахте близ Мюнхена, американское командование передало его австрийскому правительству. Граф Чернин продолжал считать картину своей собственностью и уже после её передачи в Музей истории искусств пытался продать права на шедевр Вермера одному из музеев Америки.[2]

[irina levin]

Из Practicum Академии художеств
_
Мастерская художника - Atelier
Автор: Ефим Репин
Теория - Искусства
Дом-мастерская Питера Рубенса (1577 - 1640)

Дом, о котором идет речь, был построен в XVI веке. Рубенс купил его в 1610 году, спустя два года после возвращения из Италии. Чуть позже дом подвергся реконструкции. В частности, в нем было освобождено место для большой мастерской (около десяти метров в длину и восьми метров в ширину). План реконструкции составил сам художник.

Его часто посещали высокие гости. Более того, можно высказать парадоксальное предположение, что Рубенс предвидел, что его дом со временем превратится в своеобразный аттракцион для интеллектуальных туристов. В пользу этого предположения говорят идущие на уровне второго этажа галереи, с которых можно было рассматривать все, что происходит внизу, в мастерской, не отвлекая при этом от работы ни самого мастера, ни его учеников. Одним из гостей Рубенса, оставивших описа ние собственного визита, оказался датский медик От-то Сперлинг, посетивший художника в 1621 году. «Рубенс писал за мольбертом, — отмечал визитер, — одновременно диктуя при этом письмо и слушая стоящего рядом помощника, читавшего вслух книгу Тацита. Мы, посетители, старались вести себя как можно тише, чтобы не отвлекать Рубенса, и тогда он сам заговорил с нами, не забывая при этом о своей работе. Теперь он одновременно писал, слушал Тацита, задавал нам вопросы и выслушивал наши ответы, демонстрируя тем самым свои поразительные способности».

[irina levin]

мастерские художников из журнала Парашутова
Берге студия Фра Филиппо Липпи в Алжире
Томас Фернли Тёрнер лакирует свою картину
Мария Башкирцева В студии
Клавдий Степанов Урок рисования
Крамской пишет портрет дочери
В мастерской художника Ботеро

[agape]

Алексеев Александр Алексеевич. Мастерская художника А.Г. Венецианова.

Ф. П. Толстой. А.Г.Венецианов в мастерской.