[Сергеев]

У Воробьева часто первоначальный замысел вещи возникает уже в цвете, и порой цвет определяет в дальнейшем материал и частично форму. Так было, например, с его „Черными пантерами". С самого начала скульптор поставил перед собой задачу создать совершенно черные, гладкие, блестящие фигуры зверей. Лишь около пасти предполагалось чуть тронуть контрастным красным или белым. Но подобных блестящих и глубоких черных глазурей для фарфора не было. Не повезло скульптору и с фаянсом. Оставалось одно - обратиться к майолике, т. е. к более простым и грубым керамическим массам и менее тугоплавким глазурям. Но „Пантеры" мыслились как большое по размеру произведение, их не обожжешь в лабораторной муфельной печке. На крупном же фарфоровом или фаянсовом предприятии для обжига майолики нужно было менять весь технологический режим работы, приспосабливать его к керамике. Это, конечно, оказалось невозможным. Необходимо было искать завод, где делали бы именно керамику и где поэтому обжиг „Пантер" не потребовал бы нарушения привычных параметров. Но тут был велик риск для скульптора — ведь „Пантеры" это все-таки не цветочные горшки и не черепица. Нужно было, чтобы на предприятии все же учли особенности скульптуры, необходимость более тонкого, точного и внимательного соблюдения определенной технологии, качества материалов, температуры и т.д. Воробьев нашел такое предприятие: Рябовский кирпичный завод под Ленинградом. Во главе этого завода стоит человек, любящий искусство, сумевший увлечься замыслом скульптора, поверить в его талант, человек широкой души и большой энергии, способный не только загореться идеей, но и довести дело до конца, — директор завода 3. И. Горовой. Он создал Воробьеву условия для многократных опытов и проб, оказал помощь скульптору в осуществлении его замысла в материале. Фамилия Горового не значилась в каталоге международной выставки керамики в Остенде, а между тем „Черные пантеры" в немалой степени обязаны ему своим существованием. Пантеры рождались в муках, было очень много неудач, бессонных ночей у горнов и тоскливых сердцебиений перед тем, как откроют вынутый из печи огнеупорный капсюль. Сколько раз в нем вместо сверкающей черной красавицы оказывалась бесформенная, рябовато-зеленая шелудивая кошка. Когда же дело, наконец, пошло на лад, уже почти не оставалось времени до назначенных сроков. „Пантеры" для Остенде были доставлены в Москву на самолете за час до генерального просмотра. Они еще не успели окончательно остыть после обжига и были теплые, будто живые, согретые трудом, энтузиазмом и верой в искусство многих людей — скульптора, директора завода, модельщиков, лаборанток, колдовавших над глазурями, рабочих-обжигальщиков. В „Черных пантерах" именно цвет явился главным, ведущим элементом, выражающим основной замысел произведения и определившим его материал, размер и некоторые другие компоненты. В этом произведении с особой наглядностью проявилось характерное для Воробьева тонкое умение передавать различные состояния животных. Совокупностью своих фигур триптих „Черные пантеры" раскрывает многообразие не только внешних поз, но и внутреннего состояния животного, черт его характера. Фигуры как бы дополняют одна другую, показывая пантеру то спокойно-умиротворенной, умывающейся, то потревоженной, злобно-раздраженной, шипящей, то отдыхающей, олимпийски величественной.

С сайта https://ruchnye-zveri.livejournal.com/204668.html