[Мойша]

6)Что, собственно, и отразилось в названии этого своеобразного декора «Наusmalerei (домашняя живопись)». Она действительно «домашняя», крайне посредственного, дилетантского уровня, порой выглядящая просто чудовищно. Что, впрочем, не удивительно, так как подвизались на этом поприще не художники-профессионалы, а кустари-ремесленники, кое-как по случаю научившиеся владеть кистью. Останавливаться на глубинных, закулисных, несколько почти что криминального плана причинах появления этого странного явления здесь не имеет смысла. Это тема для отдельно большого разговора о Майсене 1720-30-х годов и его тогдашнем директоре, титулованном аферисте графе Брюле. Но в общем, если подходить к делу не с точки зрения извлечения неким чиновным проходимцем сомнительной прибыли в свой карман, а с точки зрения рационального перераспределения этапов одного сложного процесса, это вариант с разнесением двух стадий производства выглядит вполне разумным. Вместо одного крупного предприятия, два средней величины. Меньше хлопот, меньше расходов на содержание, более быстрый процесс оборота и извлечения прибыли. К концу XVIII - началу XIX веков в Европе такая система получила широкое распространение. В Париже, как уже упоминалось выше, существовало прямо в черте города заметное количество мастерских по декорированию белья. Небольшая печь для обжига расписанного фарфора – не большая проблема в городе. А большие печи для обжига отформованных сырых изделий – это уже колоссальная проблема в городской среде. Соседство таких огнедышаших и дымоизвергающих монстров среди жилых домов нонсенс даже для XVIII века, века исключительно печного и каминного отопления. Впрочем, и вопросы пожарной безопасности в условиях плотной застройки играют немаловажную роль.
В России, кроме уже упоминавшегося «завода» Юсупова в Архангельском, на покупном белье работали, очевидно, и другие частные заводчики. Документальных свидетельств об этом, в отличии от юсуповского производства, нет, но по кое-каким, косвенным или очевидным деталям и нюансам в исполнении отдельных предметов, можно с большой долей уверенности утверждать о существовании такой практики среди частных мануфактур. Прежде всего бросается в глаза разительное несоответствие между уровнем живописи, качеством позолоты и исполнением лепных элементов, которое зачастую можно наблюдать как на посуде, так и на относительно крупных интерьерных предметах, относящихся к продукции известных или безымянных частных мануфактур. Формовка ручек с объёмной лепниной и маскаронами, рельефное орнаментальное тиснение на туловах чашек, чайников, кофейников и ваз - сложны, изящны, тщательно проработаны. А уровень живописи, неважно какой – сюжетной или цветочной, не выдерживает никакой критики, крайне посредственный, почти халтурный. Позолота низкого качества, укрывистости и стойкости, дешёвых оттенков, но с агрессивным блеском. Эффектные элементы лепнины, которые на аналогах более искусных производителей, располагающих более высокого технологического уровня оснащением и использующих при декорировании материалы более высокого качества обыгрываются сочетанием матового и полированного золота, вызолочены локально и с учётом уже упоминавшихся агрессивных оттенков, убивают, сводят на нет всё пластическое великолепие.
Кораблев М.Н. Соколенко М.В.©
2013г Москва