[TamaraS]

В литературе о творчестве Шубина общим местом является утверждение, что ни одно из его произведений, относящихся к доакадемическому периоду и к годам учебы в Академии художеств, не дошло до наших дней, во всяком случае, их местонахождение остается неизвестным22. Вместе с тем академические успехи Шубина и тематика его ученических работ известны хорошо. В 1763 году — в год создания янтарного медальона — он получил меньшую серебряную медаль «за рисунок с натуры групп в труднейшей позитуре»; в 1764 году «при публичном экзамене» были признаны его «хорошие успехи и поведение»; в 1765 — первая серебряная медаль «за оказанные успехи и рисунок с натуры». Жанровые статуэтки «Валдайка с баранками» и «Орешница с орехами» в 1766 году принесли ученику Академии художеств 5-го возраста малую золотую медаль «за композицию». Начатый в 1761 году, но завершенный только пять лет спустя программный барельеф «Убиение Аскольда и Дира» был в том же, 1766 году, удостоен большой золотой медали23.

Все три упомянутые конкурсные скульптуры и еще «Бюст Иоанна Крестителя» были в 1768 году Императорской Академией художеств «дозволены к продаже у фактора»24, след трех скульптур затем исчез, а что касается барельефа, то в 1955 году в Ленинграде, на юбилейной выставке Шубина к 150-летию со дня смерти, демонстрировался, как считалось, его фрагмент, обнаруженный в Академии художеств25, впоследствии, однако, вызвавший в отношении авторства Шубина серьезные сомнения26. Из всего этого следует непреложный вывод: одна лишь венская камея характеризует творчество Шубина в период его учебы в Академии художеств. Ко времени ее создания прошло всего четыре года, как он пришел в Петербург, и лишь два или два с половиной года с того дня, как он был переведен из «дворцовых истопников» в скульптурный класс Петербургской Академии трех знатнейших художеств.

Несмотря на влияние, которое испытывал Шубин со стороны своего первого учителя, профессора скульптурного класса, француза Никола Франсуа Жилле, приверженца «переходного» варианта классицизма, усложненного барочно-рокайльными реминисценциями, портрет Екатерины II, вырезанный в янтаре, почти классически прост. Здесь Шубин стоит у истоков той, близкой к реальности, манеры, которая в дальнейшем была им развита и доведена до совершенства. И хотя ему оставалось провести в академических стенах еще четыре года, вряд ли можно отнести резной портрет на янтаре к разряду ученических работ, еще не вполне самостоятельных и выполнявшихся по специальным заданиям или программам. Профессионализм, проявившийся в нем, подтверждает слова исследователей творчества Шубина — В.Н.Петрова: «Шубин пришел в Академию не мальчиком, как обычно, а зрелым человеком и с опытом творческой работы в скульптуре»27 и О.П.Лазаревой, писавшей, что и тяготение к портрету он также принес с собой в Академию28.

Но вот учеба в Академии завершена. Следующий этап творчества Шубина начинается с пансионерской поездки в 1767 году за границу, в Париж и Рим. Судьба многих работ парижского периода неизвестна так же, как и предшествовавших. Отнесенная С.К.Исаковым в сводном перечне произведений скульптора к числу самых ранних из сохранившихся декоративная трехфигурная группа золоченой бронзы «Хронос» (1767—1770) из собрания Государственного Исторического музея в Москве29, в более поздней литературе то передвигалась в раздел произведений, приписываемых Шубину, то под вопрос ставилось время ее создания30. В каталоге выставок, организованных в 1994 году совместно Третьяковской галереей и Русским музеем к 250-летию со дня рождения Шубина в Москве и Санкт-Петербурге, вопросительный знак стоит и при его имени и при датировке31. Несомненными вещами парижского периода тем самым в списке С.К.Исакова остаются две скульптуры 1770 года: «Голова Авраама» для композиции «Жертвоприношение» (терракота) и «Портрет неизвестной» (барельеф, мрамор), обе в Государственном Русском музее32. В каталоге 1994 года, собравшем, как заявлено во вступительной статье, все сохранившиеся в России произведения скульптора, доступные для экспонирования, из этих двух работ остался только «Портрет неизвестной»33. А это означает, что сводный корпус дошедших до наших дней достоверных работ Шубина, будь он теперь составлен, должен был бы начинаться с янтарной камеи венского музея, при этом хронология такого корпуса отодвинулась бы на целых семь (!) лет назад.