[sgn]

Меер Айзенштадт (1895-1961)

Меер Бенцианович Айзенштадт родился 6(18) января 1895 года в маленьком городке Клецке. Пробиваться к своему призванию Айзенштадту пришлось долго и трудно. После окончания ремесленного училища в Минске юноша трудился «у частных предпринимателей по слесарной части и электротехнике». Затем имели место служба в царской армии, дезертирство с фронта первой мировой войны (не желал «работать на царя»), суд и заключение, освобождение, скитания по Польше и Литве (очевидно, именно тогда он столь глубоко впитал «образы барокко»), плен у белополяков, тюрьма в Вильно… В его пестрой жизни не было возможностей для сколько-нибудь последовательного художественного образования. Уроки лепки и рисунка молодой человек начал впервые получать «у минского художника Кругера в 1916 году, у которого занимался около года». В 1926-м, тридцати с лишним лет от роду, Айзенштадт после подготовки на рабфаке (1923—1926) был зачислен на скульптурное отделение Вхутемаса. В эти годы здесь преподавали С. Ф. Булаковский, И. С. Ефимов, Б. Д. Королев, В. И. Мухина, И. М. Чайков и другие; соучениками Айзенштадта в разное время были А. А. Арендт, А. И. Григорьев, И. Л. Слоним, А. Е. Зеленский, Э. С. Герценштейн. Подавляющее число вхутемасовских произведений Айзенштадта сохранилось лишь на фотографиях, но и они дают возможность проследить определенную эволюцию пластического языка скульптора и кристаллизацию в его искусстве глубоко своеобразного архитектурно-скульптурного жанра.

Уцелевшие работы и фотографии запечатлели и тот сложный поиск, который в конце концов привел Айзенштадта к его необычным архитектурно-пластическим организмам. Весьма интересны модели памятников с неустановленными названиями и назначением, которых Айзенштадт немало делал в учебной мастерской И.М.Чайкова. Постамент в этих памятниках переживает значительную трансформацию: играя вначале лишь вспомогательную роль обязательного пьедестала, он постепенно, с развитием и расширением объемов, удвоением и утроением геометрических членений и граней, повышает свой удельный вес и обретает равноправие со скульптурой в общем звучании монумента. Нужно подчеркнуть, что Айзенштадт компенсирует это нарастание «непластичной» геометрической четкости изменением характера исполнения статуй: он оттеняет и обыгрывает стереометрическую природу архитектурного компонента памятников усиленной живописностью скульптурных изображений — взрыхленный, насыщенный светоносными эффектами покров, неожиданно воскрешающий импрессионистическую фактуру, как бы наброшен на крепкую конструктивную основу человеческих фигур. Путь сознательной эмансипации архитектурных элементов Айзенштадт проходит последовательно и до логического завершения. Слияние, сращение архитектурных и скульптурных форм демонстрирует произведение «Скульптура в архитектуре» (1930, гипс), где ведущая, определяющая роль уже принадлежит архитектурной конструкции (Государственный музей изобразительных искусств Каракалпакской АССР, Нукус; основатель и руководитель музея И. В. Савицкий сосредоточил в своем собрании около 25 работ московского скульптора). В дипломной работе, проекте «Симфония завода», Айзенштадт развивает свои принципы применительно к «индустриальной теме». Проекты и композиции молодого художника — и «Скульптура в архитектуре», и «Симфония завода», и «Посвящение Кранаху» — впечатляют свойственной им сложной полифонией архитектурных и пластических тем и сюжетов, объединяемых в синтетическое целое. Следует особо отметить, что в каждом из них скульптор стремился переосмыслить и наполнить новым содержанием традиционные виды и жанры монументального искусства. О слиянии черт памятного, мемориального сооружения и форм садово-парковой архитектуры говорилось уже выше по поводу ансамбля «Посвящение Кранаху». «Скульптура в архитектуре», сквозь которую просвечивает своеобразно истолкованный пластический сюжет кариатид Эрехтейона, также сродни «руинным» постройкам в садах и парках. Проект «Симфонии завода», торжественно оформленного портала-входа на сталелитейное предприятие, интерпретирует на новый лад столь древний синтетический жанр, как «триумфальные ворота», «триумфальную арку», с приподнятым пафосом повествуя о труде рабочих.